2,172 просмотров за всё время,  1 просмотров сегодня

Так же, как Библия и как Отцы Церкви, Ориген дает этому термину самые различные смыслы. Идет ли речь о способности действовать, о сущности, наделенной этой способностью, или об акте, который она выполняет, – любая движущая сила происходит из Бога. Аналогично и то, что ничего нет вне Бога и того, что он призвал к сущности, все это также только от движущей силы в нем и от его участия (II, xiii, 97–98; I, xxxiii, 242). Что касается Его, одни го­ворят о нем как сущности, которая своим достоинством и могуществом одно­временно превосходит объекты телесные и нематериальные, в то время как другие говорят о созерцании помимо его сущности, его силы и божественной природы (XIII, xxi, 123; XIX, vi, 37).

Он познаваем только через Спасителя, отражение его величия и эмана­ции его силы, того, кто также назван силой Бога (XIII, xxv, 153 [сf. Sag. 7, 25]; I, ix, 56; XIX, xxiii, 156; XXXII, xxxi, 387 [сf. I Cor. 1,24]), и, если другие живые сущности, духовные и божественные, которым Бог является богом, названы силами — «бог Саваоф», означающий «Бог сил-могуществ», θεὸς δυνάμεων (сf. I, xxxi, 215) — он выше всех и лучший из них (I, xxxix, 291), ему свойственна сама мощь Бога (αὐτοδύναμις: I, xxxii, 241), с Духом, который его сопровождает в инкарнации и который превращает душу святого в свое жилище (сf. Lc. 1, 35: II, xi, 83–84; XIII, xxiv, 143). Но Логос не простая сила, он восхитителен своей си­лой, как и своей сущностью, своим достоинством и своей божественностью, которые поднимают его выше любой креатуры (XIII, xxv, 152). И если Ориген проводит различия между силами, которые присутствуют в Логосе — напри­мер, в том месте (I, xxvi, 168), где выражение «свет мира» обнаруживает силу большую, чем сила выражения «свет человеческий» — это чтобы признать, что даже последние из них бесконечно превзойдут то, что их предшествен­ник, исполненный дарами Бога, был способен воспринять (VI, xxxii, 163–164). Что сказать тогда о той чрезвычайной божественной силе, о той силе перво­рожденного, согласно которой он ни сын Давида, ни раб (X, v, 22; vi, 23)? Об этой чудесной, необычайной, божественной силе (X, v, 18; XXVIII, xii 89) говорится: она разрушает смерть, излечивает, освещает, покоряет сердца (II, xxvi, 166; frg. 61; XIII, liii, 352; X, xxv, 148; xxvii, 169; lvi, 384); и даже ангелы, пораженные ее мощью, приходят молиться (XIII, lix, 412), и когда люди по­няли величину ее мощи, им захотелось ее имитировать, чтобы Он их позвал сам (XXXII, x, 111).

Ее мощь проявляется в действиях, которые также получают имя «сил», что мы здесь перевели бы как «чудеса». Так же, как и в Библии (Деян. 2, 22; Мк. 6, 2; Лк. 19, 37), они связаны с чудесами и со знаками, от которых они ничем не отличаются. Этими чудесами, часто классифицируемыми как нечто необы­чайное, иногда восхитительное (II, xxxiv, 203–204; VI, xxxiii, 166; XIII, lix, 413; XXVIII, xii, 86), могут быть выздоровления (X, xii, 63–64), вода, превращенная в вино (XIII, lxii, 442), изгнание демонов, которое недоверчивые фарисеи объясняли помощью Вельзевула (VI, xxix, 152; сf. Лк. 11, 15), это также действия, совершенные от имени Моисея или чудеса, некогда совер­шенные им самим (X, xliv, 310; II, xxxiv, 200).

Если есть много живых сущностей, названных «силами Бога», Он, соглас­но Апостолу (Эфес. 1, 20), «выше любого княжества, господства, власти и се­ньории». Именно эти святые силы строят подлинный храм Бога и о них уче­ники могли предположить, что это они принесли еду их Учителю (X, xxxix, 269; XIII, xxxv, 227), именно они, охваченные восхищением перед восхожде­нием Сына человеческого, восклицают: Quis est iste? Кто это? и просят его за лю­дей, перед которыми несут ответственность (VI, lvi, 288; сf. Ис. 63, 1; XIII, lix, 411–412). Некоторые из них, как Иоанн Креститель, который посвятил себя служению доброте Христа по отношению к людям в телесном облике, схо­жем с ними, спустились к людям вместе с ним (II, xxxi, 186–187; X, ix, 40). Но другие силы, придя к людям, не будучи посланы Отцом, тем самым согреши­ли; правда, при этом невозможно, чтобы, пораженные чудесами Христа, они не обратились к нему, не укрылись подле него и пришли к вере (XX, xix, 161; XIII, lix, 412). Но в сердце человека равным образом действуют различные силы, одни хорошие, другие плохие: они познаваемы благодаря Христу, кото­рый знает то, что в человеке (X, xlvi, 321; сf. Ин 2, 25), как и в сердцах неко­торых людей, получивших способность различать противоположные силы, — плохие и благие — а также промежуточные, если те имеют место (XXVIII, xvii, 149). Из других, дурных, вредных сил выросли непричастные Логосу, они подчинились дьяволу (XXVIII, xvii, 150; VI, liv, 281; X, xxxii, 208; XX, xxxi, 280); именно эти противостоящие силы ослабила смерть Христа (XX, xl, 378; I, xxxii, 233), против них крест был поднят как трофей (XX, xxxvi, 330; сf. I Кор 15, 24), и их даже отдельные люди могут победить через страдание. Не дал ли Христос своим ученикам силу и власть над демонами и над болезнями (VI, liv, 282; сf. Лк. 9, 1)?

И здесь новое применение этого термина, так как Святой Дух и сила, со­шедшая свыше, поселились в святом: Дух Божий и его сила, которые жили в Илии, сошли на Иоанна Крестителя, и поэтому некоторые его приняли за Илию (XXXII, vi, 75: сf. Лк. 1, 35; VI, xi, 66–68: сf. Sources Chrétiennes 157, р. 25–26). «Сила» — один из атрибутов Христа, которыми он побуждает участвовать своих ближних: и те, кто верит в него как в силу, сами не бессильны совершать добро (I, xxxiii, 241–242; XIX, xxiii, 156); а кто его увидел, принял участие в его силе, благодаря этому он больше не грешит; кто рожден от Бога, не грешит вовсе, потому что он семя Бога, и сила, которая происходит из Бога, поселилась в нем (XX, xiv, 110; xv, 120); но тому, кто снова распинает в себе Сына Бога после того, как, уже будучи озарен, отведал не­бесные дары и силу будущего века (XX, xii, 89; XXVIII, vii, 55; сf. Евр 6, 4–6). Именно сила Сына божьего инспирировала обращение к Святой Троице, произне­сенное по поводу неофита, и Деву, которая, забеременев им, поспе­шила поделиться этой силой, которую она сама получи­ла, с Елизаветой, будущей матерью Иоанна Крестителя, (VI, xlix, 256). А еще сила Сына божьего придает жизнь его слову и словам, которые он вкладывает в уста тех, кто должны о нем возвестить (II, xxxiv, 199; I, viii, 49–50; сf. I Кор. 2, 4), придает силу Иоанну Крестителю и мученикам и им позволяет прийти на помощь большому числу людей (VI, xxxii, 162; liv, 283); именно от нее исходит очевидное участие профанных сил — от силы для суда народного или усыпления ядовитого животного, и до силы демо­нов (II, vi, 52; VI, liv, 281–282).

Бог — абсолютно един (I, xx, 119). Но наш разум может мыслить о нем только согласно своему собственному способу, который различает, отделяет и разделяет (VI, xlvi, 241). Если, следовательно, мы отличаем в нем силу мыс­ли и силу управления (I, xxxviii, 282), то насколько больше мы распознаем в нас самих различные силы, такие, как идти, действовать, созерцать (XXVIII, vii, 59; x, 72) и, среди сил души, силу слышать слова Бога, силу видеть, осмыс­ливать, оценивать и постигать качество духовной пищи (XX, xxiv, 204; xx, 163; xliii, 405; сf. X, xxviii, 173).

И поскольку в единственном Сыне Слово самого Бога совпадает с его си­лой (II, iii, 20; iv, 40; I, xxxiii, 242) и не существует другого слова, которое было бы непричастно ей каким-либо образом (II, iii, 20; xv, 106-110), сила — это также смысл или ценность отдельного слова, символа, утверждения, Еванге­лия в целом (I, xxi, 125; XXXII, xxi, 268; II, i, 11; IV, ii; V, vii-viii).

«Сила», наконец, — это не только то, что действует, но также и то, что мо­жет быть возможностью (II, xxiv, 157); и это единственный случай, где данный термин не может каким-то образом быть соотнесен с Богом.

Эти различные смыслы термина δύναμις мы попытались извлечь, проследив вместе с Оригеном участие всего того, что есть, и всего того, что имеет какую-то отдельную силу, в единственной Сущности и в единственной Силе. Они не являются отличительной особенностью нашего автора. Мы их находим, как мы это показали в ходе рассуждения, по большей части в Новом Завете (см.: W. GRUNDMANN, δύναμις, Kittel 2, p. 300–318). Мы их находим у Филона, Иустина, Ипполита и Климента (J. LEISEGANG, Index, dans PHILON, Opera, éd. Cohn-Wendland, Berlin 1926, p. 204–211; G. W. H. LAMPE, A patristic greek Lexikon, p. 389–391). У самого Оригена имеют место и другие, помимо тех, что мы изучили: R. GÔGLER, Zur Theologie des biblischen Wortes bei Origenes, Dûsseldorf 1963, p. 273; M. HARL, Origène et la fonction révélairice du Verbe incarné, Paris 1958, p. 313, n. 21; A. ORBE, La Uncion del Verbo (Estudios Vatentinianos 3), Rome 1961, p. 470–471. Общую картину этого словоупотребления можно получить, читая посвященные этому страницы у Ж. Пепена (J. PÉPIN. Théologie cosmique et théologie chrétienne, Paris, 1964, p. 374–379), который, тщательно исследуя у Климента, Оригена и Филона три главных смысла термина δύναμις – силы души, силы Бога и силы ангелов, – замечает, что эти три наиболее существенных значения нечетко разделены между собой, что вызвано неопределенностью мысли, логической неточностью, которая имеет место также в современном язычестве.

 

Примечания

* В рамках проекта РГНФ/РФФИ № 15-03-00813а.

Публикация включает XIV Приложение С. Блан, поясняющее терминологию Оригена, которое входит во французское издание: Origène. Commentaire sur Saint Jean. Tome V (Livres XXVIII et XXXII).  Texte Grec, Introduction, Traduction et Notes par Cécil Blanc. // Coll. «Sources chrétiennes», 385. Paris, Les Éditions du Cerf, 29, Bd de Latour-Maubourg, Paris 7, 1992. Его содержание имеет отношение ко всему тексту «Комментария». Перевод с французского языка А. В. Цыба.