1,730 просмотров за всё время,  1 просмотров сегодня

(Обращенное к ученому и очень одаренному C. L. и им же опубликованное)*

 

Сэр, пристрастное суждение, которое благодаря Вашей Дружбе сложилось у Вас обо мне, и увлеченность Вашей похвальной любознательности – когда Вы задумаетесь об Исполнителе и его Труде, – а также из милосердия ко мне и почтения к великой Личности, о которой Вы сделали запрос, [все это] в равной степени рассудительно склонит Вас к [пониманию] того, что Вы не ожидали от меня никакого иного Письма, чем [письмо] с почтительной благодарностью за груз тех задач, что Вы поставили передо мной. Ибо, поистине, я очень нуждаюсь в Вашем участии и поддержке, подавляемый двумя могучими противоположными страстями: одна – безмерное желание верно следователь Отцу [Церкви], другая – столь же великое опасение сделать это [неудовлетворительно], четко осознавая мою собственную несостоятельность. И хотя, предприняв этот [труд], я пожну плод, предоставив Вам доказательство того, каким Авторитетом обладают по отношению ко мне Ваши пожелания, и теперь я готов, несмотря на величайшие затруднения, повиноваться им, все же я не удовлетворю ни Вас, ни себя в исполнении, и, возможно, нанесу вред его Достойному почитания имени, добавив еще больше Зависти (Envy) к его Идеям своим неловким представлением их. Но, взяв на себя смелость по отношению к Вам, гарантированную нашей дружбой, я думаю, что Вы в настоящее время еще не готовы к беспристрастному рассмотрению этого вопроса; и поэтому я обдумываю, как выполнить то, что Необходимо, так хорошо, как я смогу, надеясь, что это окажется благом для меня и залогом уверенности в будущем [сотрудничестве]: ибо, конечно, Вы не будете готовы предложить мне вторую Задачу такого рода, если я плохо справлюсь в этот раз. И, чтобы показать Вам, как мало я властен над своими Склонностями и Действиями там, где Вам будет угодно ими руководить, я, даже вопреки своему собственному суждению ничего не упущу из того Метода, который Вы мне предложили, и дам вам Отчет, каким он получится, о всех деталях, которые Вы хотите знать, и в том Порядке, в каком они изложены в Вашем Письме. Хотя в противном случае, оставаясь свободным, я, конечно, должен был бы определенно усомниться и в первом из этого и, возможно, во втором. Пять вещей, о которых Вы спрашиваете:

1. Какое мнение имели Древние [мыслители] о Достоинствах, Духе и Характере его Личности.
2. Что они думали о его [Оригена] Учении.
3. Каковы его Догматы [в действительности].
4. Какими Доводами он подтверждал их.
5. Чем его Противники пытались их опровергнуть, и как, по моему мнению, Оригенист ответил бы на их возражения.

В ответ на первое прошу принять это Предупреждение, которое может вооружить Вас против слишком сильного предубеждения против него. Те, кто опытен и хорошо начитан в трудах Древних Писателей Церкви, говорят нам, что от него [Оригена] осталось очень мало Записей, и притом только такие, которые, должно быть, были извлечены из тех сочинений, что были специально отредактированы с целью опровергнуть его Взгляды; или, по крайней мере из тех, что были собраны и скомпонованы вместе без какого-то Опровержения, с так чтобы заставить/побудить людей остерегаться и ненавидеть их. По этой причине не стоит удивляться, если пыл спора или рвение к тому, в чем они были убеждены как в Истине, заставляет их иногда в столь простительной страсти говорить нечто весьма резкое и грубое о его личности и взглядах, противниками и ниспровергателями которых они себя представляли. Но если говорить по существу, то ему вменяется в вину то, что он слишком пытливо увлекся стремлением не оставить необъясненной ни одну часть священного Писания, какой бы трудной она ни была, что и стало его погибелью. Что он был очень дерзок и в своих Интерпретациях говорил неосторожно все, что ему вздумается; что он был κομπώδης καὶ δοκήσει σοφός (хвастливый и мнящий мудрец)[1], искатель вещей непостижимых, ἐκβιβάσης τῶν ἐπουρανίων[2], наполнивший весь мир своими Играми [воображения] и Вздорными мыслями (Nugacity), фанатик, ἐθελόσοφος (мнимый мудрец)[3], крючкотворец (Caviller) и ругатель простоты истинно верующих – тот, кто своим плотским умом и рассуждениями не мог получить Благодать Духа, неверующий и величайший из неверующих, жалкий тщеславный человек, испорченный своими большими познаниями в Греческой учености.

Скверность [такой] Аргументации уже утомила меня, и мое почтение к Порицателям заставляет меня воздерживаться от их имен. Но я воссоздам в Вашем уме его более выгодный образ, чем тот, который они взрастили для него в непосредственном представлении о нем, без столь искаженной Демонстрации его Мнений. Ведь они представляют его как человека, который и в молодости, и впоследствии охотно и мужественно претерпевал многие гонения и варварское обращение за Имя Христово и Святое Учение Веры. Много раз его преследовали по улицам Города, укоряли и поносили, подвергали невыносимым пыткам, завидовали и ненавидели власть имущие за его выдающееся благочестие и ученость, [как] человека, который ниспроверг и доказал ошибочность всех Ересей, бывших в Церкви в его время. Он очень хорошо разбирался в Природе и в свойствах Животных, и в других природных вещах; жил аскетической жизнью, и, благодаря своей чрезмерной строгости, скудной диете, воздержанию от [употребления в пищу] Животных, как сообщается, τὸν θώρακα αὐτοῦ πεπτωκέναι (грудь у него впала)[4]; никто кроме невежественных и несведущих [людей] не может отрицать, что он был Учителем Церкви (Master of the Churches) после Апостолов; он настолько хорошо разбирался в Святом Писании, что знал все наизусть, и его познания в нём были столь велики, что даже его Противники желали иметь таковые, хотя и с Завистью к его имени; его постоянным занятием днем и ночью было совершенствовать их [свои знания] и объяснить их другим. И бесчисленные Трактаты такого рода он опубликовал для блага всех людей, наряду с множеством других трудов, общим числом 6000. Он написал больше, чем иной человек может прочитать. И все это божественное знание он имел в сочетании с совершенным пониманием глубочайших Тайн лучших и благороднейших Философских Течений. И сам Плотин перед ним постеснялся продолжить свою лекцию, настолько он почитал этого святого и ученого Отца. И, чтобы быть кратким, я отсылаю Вас к Энкомию (Похвальному слову) о нем за авторством Викентия Леринского[5]. Этот Отзыв (Draught) о нем [Оригене] происходит от тех, кто придерживался иной точки зрения и не был склонен к его похвале. И Вы, взглянув на него, не сможете не обнаружить двух вещей: мастерство и прямота тех, кто был врагом его Учения, в том, что они не стали, подобно Диспутантам последующих веков, полагать нечестивыми и невежественными всех людей, которые не придерживались их мнения; и огромные достоинства Оригена – которые привлекли такие справедливые свидетельства о его личных совершенствах даже от тех, кто выразил свое неприятие его мнений, – не могли не снискать ему Энкомия. И, если я добавлю, что я нахожу признаки уважения к нему со стороны тех, кто не отвергал его догматы, Вы скажете, что он был [по своему значению] не меньше, чем Апостол. Но поскольку свидетельство дружбы так склонно быть пристрастным, а потому менее достоверным, я откажусь от него и на этом покончу с первым Вопросом.

Второе [что мы обсуждаем] – То, что они [древние] думали о его Доктринах. Они утверждают, что его Ересь, хотя ее и приняли самые выдающиеся Христиане и те, кто исповедовал Монашескую и Отшельническую жизнь и бедность, все же была πασῶν τῶν παλαιῶν μοχθηροτέρα (негодней всех древних)[6]. Что его догматы, касающиеся Веры и вопросов высших Умозрений, являются самыми абсурдными из всех, которые когда-либо существовали до или после него, за исключением мнений других Течений (Sects), которые соблюдали нечистые и грязные практики. Что его учение о Воскресении, помимо его вздорности, было просто неверием: обманчивым мнением, поддерживаемым не Верой, но Силлогизмами и умозаключениями, подменяющим исповедание нашей веры, ἐκ τῶν κατὰ φύσιν ἡμῖν συμβαινόντων (из того, что случается с нами по природе)[7] – безумием, невежеством и богохульством, мнимым воскресением и только видимостью, ибо он только на словах признавал это Положение, но на деле и в уме отрицал и подменял [его]. Его мнение относительно Предсуществования и более счастливого состояния Души до того, как она была низвергнута в эти низшие части мира, как говорится, τερετισμὸς καὶ τραγικολογία (пустое сотрясание воздуха и напыщенная речь)[8], лишено смысла и понимания, оно – измышление плохих людей, богохульство и твердолобость. Автор его подражал хитрости и коварству Дьявола, этого старого Змея, который в древности обманул Еву и до сих пор обманывает умы Простецов.

Его учение в целом абсурдно и пагубно, это Змеиный смертельный яд, который он изверг в мир на свою погибель и на погибель тех, кто его придерживается. Его доктрина о святой Троице, говорят они, является явным богохульством, и он был Отцом Арианства и корнем, от которого произошли все другие подобные Ереси, [оно] так близко по символике не только [учению] Ария[9], но и Евномия[10], и Манихейства[11], что писавшие против них с тем же трудом отвечали на его Нечестивые [идеи] – врага Бога и Церкви из-за его самых ненавистных мнений. И тот, кто исповедует слово и Веру Христианина, знает, что его догматы ядовиты и противоречат Писанию. Его мнение о счастливом восстановлении всех вещей и освобождении наказанных, будь то люди или Демоны, таково, что нельзя сказать, надо ли скорбеть или смеяться над ним. Того, что было сказано по этому второму вопросу, достаточно, чтобы Вы увидели, какого мнения о доктринах Оригена придерживались некоторые благочестивые и ученые люди Церкви. Я не могу здесь, как в предыдущем Вопросе, противопоставить этому суровому Порицанию более благоприятное в его пользу, потому что более древние Авторы, на которых я ссылаюсь в этом, были признанными врагами его догматов, и я не слышал ни о каких других трудах, сохранившихся до наших дней, которые поддерживали бы их [догматы Оригена]. Тем не менее кое-что Вы можете почерпнуть из первого свидетельства, полученного в этой области, и добавить к этому, что он не нуждался в тех, кто апологизировал его и защищал Ортодоксальность (Catholickness) его доктрины; [среди них] весьма выдающиеся представители Церкви по месту и достоинству, и [признанные таковыми] также за их ученые труды, некоторые из них все еще существуют и пользуются большим уважением в мире. Один из них, по признанию самих его Противников, был Убежденным в величайшей ереси из всех, а именно – в ереси о Святой Троице; второй был настолько добрым Христианином, что подтвердил истинность своей веры мученичеством.

Я не могу не добавить, что некоторые более поздние писатели и очень ученые люди также защищали его, ибо я знаю, что для одних людей будет достаточно невыгодно с точки зрения их Авторитета признать, что они Современны [в своем мышлении], другим [невыгодно] для их Разумения сказать: этот человек был Философом, тот – Папистом, третий – Иезуитом, худшим из Папистов; ибо святой Отец нашел защитников среди всех этих типов людей. Но если вместо таких свидетельств древних писателей, которые так же вопиют об истинности и благородстве его догматов, как и те, которые я привел, [есть и те, что] обличают их ложность и противоречивость [по отношению к] Евангельской вере, так, что если я приведу Вам краткую историю их брани против него и его мнений, не уменьшит ли [это] несколько доверие к их жесткому порицанию. В этом я буду очень краток, потому что знаю, что Вы, скорее, предпочтете услышать, каковы его Мнения, чем наблюдать споры между почтенными Отцами Христианской Церкви. Ориген в соответствии с философичностью своего превосходного духа утверждал, что Бог совершенно бесплотен и необъятен, и что было бы нечестивым унижением его совершеннейшей Сущности [полагать], что он ограничен какой бы то ни было формой, и, следовательно, не может иметь человеческое очертание, хотя Писание и приписывает Ему некоторые части человеческого тела[12]. И это он делал со значительными рвением и усердием, потому что некоторые неученые Монахи Египта выдвинули противоположное мнение, за что были названы им Антропоморфитами.

Теперь, как это обычно бывает, и как мы видим в Римской Церкви, что одни и те же Ордена постоянно передают одни и те же Мнения своим Последователям, так было и среди этих невежественных Монахов, ибо то же самое ложное представление сохранилось и упорно поддерживалось среди них почти двести лет спустя. В это время Епифаний[13], один из представителей этого направления, впитал эту ошибку, или, по крайней мере, не был особенно против нее; ибо хотя он, без сомнения, был очень благочестивым человеком, все же достаточно очевидно, что он не имел большого образования и поэтому был очень подвержен этому глупому заблуждению: ведь его благочестие заставило бы его получше понять очевидные места Писания, которые подтверждают это, но его невысокая образованность не могла спасти его от заблуждения. Но как цепко Монахи его времени хранили свой старый предрассудок (mumpsimus), которому их научили предшественники, так с не меньшим тщанием другие более ученые Христиане хранили истинное и более разумное учение Оригена. И неудивительно, что среди них было много споров и было высказано много крепких слов, взаимно провоцирующих и распаляющих участников.

В это время Теофил, епископ Антиохийский, Оригенист[14] и тот, кто в публичных писаниях называл Епифания Ересиархом, рукоположил Диоскура, тоже Оригениста, в сан епископа Гермопольского[15] и поручил двум его братьям все управление делами своей Церкви. Но им, столь же благочестивым, как и ученым, очень не понравился нрав и методы Теофила, который был заносчивым, мстительным, жадным, коварным и неспокойным человеком; и из-за этого неприятия они покинули его и удалились в свои Монастыри, откуда он их ранее вызвал[16].

Он же, учуяв, что именно им не нравится, вместо того, чтобы исправить свои нравы, исполнился решимостью мстить им. И он не только послал нескольких Монахов-Антропоморфитов в те места, куда они удалились, чтобы вновь разжечь этот спор, подвергнуть Диоскура и его братьев нападкам и опасностям, каким только мог, как придерживающихся богохульного Мнения Оригена (ибо так он нечестиво и против совести говорил об этом), но и преследовал их с помощью военной силы, так что они, бедняги, были вынуждены спасаться бегством в Константинополь, где Св. Хрисостом[17] и был Епископом[18]. И хотя этот святой и мудрый прелат не желал общаться с ними, пока все дело не будет выслушано и рассмотрено по Церковному порядку, самолюбивый Теофил, которому насилие и месть застили ясность взора, решил отомстить и ему за то, что тот дал приют его врагам. Поэтому он злоумышлял против простого и неосмотрительного рвения Епифания и подстрекал его созвать Синод в своей Епархии для осуждения книг Оригена, говоря ему при этом, что хотя раньше он придерживался другого представления, но теперь отрекся от этого пагубного учения и полностью преодолел его [Оригена] Мнение. Таким образом, он знал, что ему придется сойтись со всеми своими врагами, вместе взятыми, которые восхищались и почитали имя и труды этого ученого Отца. И тем же великим хитроумием, как полагают, он привлек в ту же конфедерацию и Св. Иеронима. Что было нетрудно сделать, так как тот от природы был весьма горяч и вспыльчив, и хотя был очень ученым человеком, но непримиримым в том, что касалось Филологии.

Синод был созван и книги осуждены, согласно формулировке Теофила, который сделал то же самое и в своем собственном Престоле, и заставил Епифания написать Хрисостому, чтобы тот последовал их примеру. Но, как видно, этот святой Отец не был столь решителен в деле и поэтому беспокойный дух Теофила побудил Епифания отправиться в Константинополь, взяв с собой указ Синода, чтобы и там его претворить. Святой Хрисостом, однако, отказался подписать, считая, что это очень неверно и несоразмерно, не соответствует правилам Церковного Осуждения, когда человек столь великой образованности и благочестия, который был так полезен для Церкви, живший двести лет назад, чьи книги не осудил ни один Собор, теперь должен быть осужден небольшим Синодом, собранным его завзятыми врагами. Но Епифаний твердо решил довести дело до конца, в чем ему помогали не только лживый и непримиримый Теофил, но и сама Императрица, а также некоторые влиятельные люди при Дворе и несколько беспринципных Священников, которых Хрисостом раздражал тем, что он открыто обличал их недостатки. И поэтому он самым язвительным образом перед всем народом прочел Постановление, прямо называя некоторых Оригенистов, то есть тех, кого так тщательно преследовал разгневанный Теофил, с косвенными намеками на Хрисостома как их покровителя[19].

И это его горячее рвение к Истине, как он полагал, могло легко распалиться до такого неподобающего накала из-за некоторых учеников Ария, которые после осуждения их Учителя и его учения, не осмеливаясь заявить о своей ереси под этим Названием, искусно и в высшей степени неправомерно пытались распространять ее под несоответствующим покровом благовидного имени Оригена. Если бы я был заинтересован во взглядах Оригена больше, чем просто для того, чтобы дать Вам исторический отчет о них, или проявлял столь большой интерес к его делу, чтобы быть противником его противников, я мог бы упомянуть Вам, что Хрисостом мягко одергивал Епифания с помощью Серапиона за этот его прагматичный замысел (как некоторые назвали бы это) и чрезмерное вмешательство туда, где он так мало значил, и любезно попросил его остерегаться того, чтобы от волнения и суматохи, в которые он вверг людей, не пострадал бы он сам, и тот немедленно после этого заявления поспешил из Константинополя к своему Престолу, но по дороге умер. Я мог бы также рассказать Вам, что случилось с Кирином, епископом Халкидонским[20], злейшим врагом Хрисостома, когда собравшиеся там епископы должны были составить другой Синод против этого благочестивого Отца. Немало найдется тех, кого привлекают подобные Происшествия в качестве аргумента против неправедных действий в отношении двух столь замечательных людей, и кто сочтет их Знаками Судьбы. Но такие события слишком шатки для оценки, чтобы на них обратил внимание кто-либо, кроме противника и [заинтересованного] оратора, а я не являюсь ни тем, ни другим в этой работе, которую Вы мне поручили. Из того, что я сейчас рассказал, Вы можете понять только то, что великий накал и ожесточение борьбы против Воззрений Оригена имели такие основания, которые сейчас ни один человек не попытался бы преодолеть, а именно удовлетворение мести нечестивого лицемера и отрицание доктрины[21], которую почти весь Христианский мир считает истинной.

Но яростный спор против конкретно этого Мнения неизбежно должен был обнаружить множество других [людей], которых можно было бы подозревать в том, что они думают сходным образом: ведь возвышенный Гений Оригена не мог не прийти к выводам, основанным на более высоких и отдалённых умозаключениях, которые людям, непривычным к таким Теориям, сначала показались бы странными, а затем ложными; потому что мы очень не хотим, чтобы какая-либо вещь, о которой мы никогда не слышали раньше и которую мы теперь не понимаем, оказалась бы истинной. Многие из этих выводов, собранные каким-нибудь злобным и придирчивым читателем его трудов, так представят его в невыгодном свете в [их] суждениях простых и неученых людей, что без всяких угрызений совести они [их суждения] будут выставлены против него как человека самых чудовищных измышлений.

Ваш третий вопрос: каковы его Основоположения (Dogmata).

Под этим вопросом, я полагаю, Вы не имеете в виду все Доктрины, содержащиеся в его трудах, которые нельзя найти ни в общем содержании Исповедания Христианской Церкви, ни среди Уставов отдельных Церквей, ни в обычных Системах Теологии; ибо было бы так же трудно сказать Вам, каково его Мнение по всем тем вопросам, которые он выбирает и обсуждает в своих книгах, как и не будет ценности в [действиях] того, кто свалил бы в кучу несколько из них, как его [Оригена] Мнения, при этом тем не менее он не изобразил бы их как настрой своего собственного ума, но только как благородные и выдающиеся аргументы для нашего созерцания, очень достойные дальнейшего изучения. Но Вы, я полагаю, имеете в виду самые существенные из них, и которые больше всего задевают наш ученый слух.

Подобные догматы можно свести к этим Шести:

I. Его учение о Святой Троице, в которой, как свидетельствуют, он утверждает неравенство ипостасей.

II. [Учение] о том, что Души людей пред-существуют.

III.     [Учение] о том, что по их [душ] вине и небрежности они предстают здесь жителями земли, облеченными в земные тела.

IV. [Учение] о том, что тайна Воскресения заключается в том, что мы будем облечены в небесные или эфирные тела.

V. [Учение] о том, что после долгих периодов времени про́клятые будут освобождены от своих мучений и вновь испытают свою судьбу в тех областях мира, к которым их Природа наиболее приспособлена.

VI. [Учение] о том, что Земля после Возгорания снова станет пригодной для жизни и будет местом обитания для людей и других животных, и все это [происходит] в вечном чередовании.

Это – главные вопросы, в которых Ориген, как считается, сильно преуспел, и о которых Иероним говорит: «Cum haec rejeceritis et quasi censoria virgula separaveritis a fide Ecclesiaе, tuto legam caetera: nec venena jam timebo, cum antidotum praebibero»[22]

Как он это утверждает и на каких основаниях и причинах – это Ваш четвертый Вопрос, на который по порядку мы сейчас ответим. Что касается Первого из них, использовал ли Ориген когда-либо сам термин «неравенство» или «неравный» в своих Спекуляциях об этой таинственной и благословенной Сущности (Essence), я не могу сказать. Я уверен, что никогда не встречал этого в его трудах, и это является лучшим аргументом [в пользу того], что он не использовал этого термина, – никто из возражающих ему не сделал Подборки его Ошибок и опасных Речей [о проблеме троичности]. И поэтому, если сам предмет его обвинения состоит в этом, то он должен следовать из таких же отрывков, как и те, на которые они обращают внимание и которые они вырезали из его трудов. «Pater non videtur a Filio, Pater non comprehenditur a Filio, Filius, qui est imago invisibilis Patris, comparatus Patri non est Veritas etc.»[23]. Если же он действительно придерживался некоего рода неравенства между благословенными ипостасями Святейшей Троицы, то, судя по тому, что можно найти в его сочинениях, человек, вероятно, догадается, что его основания были таковы.

1. Различие их Сущностных Признаков и свойств (idiomata) таково, что легко может побудить [человека] думать, что Божественные ипостаси, которые субстанциально являются этими свойствами (idiomata) или качествами, также отличаются одна от другой в соответствии с совершенствами, различно обозначаемыми этими Сущностными качествами. Вот они: Изначальная Благость, или первая Полнота Жизни и Бытия, Всеобъемлющая Мудрость, или Разум, и Демиургическая Любовь; и хотя все они действительно и должным образом являются универсальными Природами, однако в двух последних и производных ипостасях явно прослеживается тенденция к партикулярности по отношению к первоисточнику Божества; и эта тенденция к партикулярности больше в третьей, чем во второй [ипостаси]. Ибо все вещи в первой [ипостаси] так неясны и в таком изобилии вытекают из нее, что наши умы не могут особенно выделить то или иное. Но [когда происходит] опустошение Ее самой во вторую [ипостась], мы находим их, согласно своему Имени и Природе, ограниченными и разделенными на их соответствующие причины и Идеи, но без разрушения его [троичного божества] Сущностного Единства, ибо оно есть все они; от от него они далее переносятся в третью [ипостась], и его всемогущей и никогда не ослабевающей силой отчетливо приводятся в видимую жизнь и существование, точно в соответствии с теми вечными причинами и идеями, которые воссияли в нем из второй [ипостаси], и верно управляли действиями его силы. И если мы спустимся с этих высших Метафизических Умозрений и рассмотрим эти три Превосходства не как Субстанции в Божестве, но как Расположения и Качества в сотворенных Существах, мы только и сможем сказать, что в их Понятиях есть такие явные различия, что если бы они из своей случайной Природы были возвышены в Субстанциальную жизнь, они и там сохранили бы свои различия.

2. Похоже, здесь [представлена] такая естественная необходимость, чтобы все Следствия и Производные [вещи], будь то произвольные или эманативные, отступали от превосходящей Причины и Творца, что едва ли может удержать наши умы от мысли, что это Правило действует и в Божественных Эманациях; особенно когда сами имена Отца и Сына, а также способы их происхождения – от Отца и происходящее от обоих – так убедительно подтверждают истинность этого [представления].

3. Хотя божественных ипостасей признается три в отношении их собственных Сущностей (Essences) – ибо так, для большей ясности, я попрошу разрешения выразиться – и эти три разные, или alius atque alius, и не только в отношении трех различных Имен или троичного Порядка (как справедливо определила Церковь, против Савелия, я так понимаю), но если мы абстрагируем в нашем разуме их Имена и Порядок, и только представим эти Сущности, мы не можем найти в них ничего (согласно гипотезе Уравнителей[24]) [объясняющего то], почему одна должна называться Отцом или Сыном, а не другим [образом], что должно было показаться очень топорным для созерцательного Духа Оригена, если не унизительным для того, кто просто Первый в этой вечно благословенной Триаде.

4. Строгие Уравнители не могли вменить ему ни одной причины, по которой Божество не было бы скорее умножено на бесконечность ипостасей, чем его развитие остановилось бы на трех. Да и по их гипотезе кажется необходимым, чтобы умножение было бесконечным. Ибо Первородное Благо передает из себя своим первым производным в соответствии с эманативным плодородием своей собственной избыточной полноты, и если бы те так же полно принимали его жизнь и силу, как обладал ею сам их Творец, то третья [ипостась] была бы столь же способна, и в силу необходимости равного изобилия была бы столь же сильно принуждена (как я могу благоговейно сказать) произвести еще три, и так далее бесконечно. И сказать для них, что число было ограничено тремя не оставляющими сомнений Волей и Советом, значит поставить под угрозу [сомнения] необходимое Существование, а, следовательно, и Божественность двух последних ипостасей, и внести такое безразличие (indifferency) в первые и самые ранние Действия Творца всех вещей, которое несовместимо с бесконечно полной Благостью. Поэтому Ориген был вынужден заключить, что число ограничено в Триаде их неравным уменьшением (declension) от первой в такой степени и пропорции, что эти три [ипостаси] в совершенстве достигли и составили вместе в своих Сущностных Качествах (Essential Idiomata) все то Совершенство, что составляет целостное τὸ Θεῖον, или Божественную Сущность.

5. Поскольку Бог есть Сущность бесконечно совершенная, и поскольку все совершенства, достойные Божественной Природы, такие как Благость, Мудрость, Сила и т. д., не имеют ни одинаковой природы, ни одинаковой ценности и превосходства, если каждая ипостась является сущностно всеми этими совершенствами, то это три Бога, если каждая из них будет собой, другая будет другой, они не являются сущностно равными.

6. Его побуждали думать, что эти его Доводы хороши, а его Заключение истинно из справедливых подтверждений этого в священном Писании, например, Мой Отец больше меня[25]. Я живу Отцом[26]. Сын ничего не может сделать от себя[27]. Я сам по себе ничего не могу сделать[28]. Слова, которые Я говорю вам, Я говорю не от Себя[29]. О Святом Духе сказано, что Он исходит от Отца и послан Им в мир[30]. Что Он есть Дух Сына[31]. Что Он не говорит от Себя. Он должен принимать от Меня[32]. Все эти места, которые я не буду больше приводить, естественным образом подразумевают некий вид неравенства, и ввиду указанных причин могут служить очевидным свидетельством истинного учения Оригена; которое, по мнению некоторых, необходимо установить и признать, иначе мы будем так же святотатственны по отношению к Чести и Величию Отца всех вещей, как древние Еретики нагло вредили двум другим благословенным и вечно чтимым ипостасям.

И если опрометчивые и сбивающие с толку выводы докучливых Теологов (meddlesome Schoolmen) будут приняты с такой же неосторожностью, они сочтут, что в наше позднейшее время для Церкви есть такая же необходимость в умножении Соборов, чтобы упрочить честь, причитающуюся Богу Отцу, как это было и в древности для восстановления Сына и святого Духа в заслуженном достоинстве их Природы в верованиях Христиан, откуда их вытеснило дерзкое невежество и безбожность некоторых категоричных людей. Таким образом, Сэр, у Вас есть некоторые из тех Доводов, на которых Ориген основал свою доктрину о Неравенстве [ипостасей]. Эту свою гипотезу он выстроил так тщательно и разумно, что, как утверждают некоторые, ни более тонкие нападки, ни более грубые и яростные атаки его Противников не смогли до сих пор поколебать или нарушить ее, а тем более полностью разрушить ее разумность и соразмерность. И то, что некоторые слишком поспешно выдумали и так же громко провозгласили, а именно, что она [гипотеза Оригена] делает две последние ипостаси Творениями и представляет некоторые основные части Строения Христианства (Oeconomy of Christianity) менее разумными и надлежащими, и не было согласовано со многими местами Писания, было подобно плохо расположенной Артиллерии, которая производит большой шум и грохот, но совсем не достает до Крепости, на которую был направлен ее убийственный заряд. В мои задачи не входит дать Вам совершенное объяснение Троицы, согласно Оригену; но из того немногого, что было сказано сейчас, и из того, что я, возможно, когда-то или как-то еще более подробно изложил Вам, Ваше проницательное суждение не может полностью не разглядеть и не убедиться, что в описанной им благословенной Триаде нет ничего [из того], что он называет, и что могло быть названо Творением. Разве не наделена каждая из них [ипостасей] сущностно, неизменно и независимо от какой-либо Воли таким совершенством и в такой степени, что не являлось бы истинно и в полной мере божественным? Разве не невыразимо тесно соединены две последних с первой? И благодаря их столь близкому отношению (approach) к тому, кто есть чистейший Дух, не являются ли они необходимо восприимчивыми к тому, чем он сущностно является в степени, бесконечно превышающей человеческое понимание? А также, по той же причине, чем они являются друг для друга? Не являются ли они также по Божественному превосходству своей Природы и истинными и достаточными причинами всех творений? Насколько же неуместен и бестолков их страх тех, кто полагает», будто бы в гипотезе Оригена они не являются истинно и правильно Богом. И поэтому те высочайшие роли, которые они выполняют в мудрейшей и благодатной Структуре Евангелия – быть обожаемыми, почитаемыми, призываемыми, подчиняющими, доверительными и тому подобное – по праву принадлежат им, не только по временному установлению Отца, но по сущностному и вечному достоинству их Природы. А если учесть природу каждой ипостаси и их непостижимо близкое единство друг с другом, то они обязательно будут иметь лишь одну Волю и, следовательно, обладать равной силой, а величайшая честь и служение, которые только может совершить любое творение, явно причитаются двум последним ипостасям, то все они действительно имеют равную славу. Те места Писания, которые (я полагаю) они имеют в виду: Есть трое, свидетельствующие на небесах, Отец, Сын и Святой Дух, которые ἕν εἰσι ([они] суть одно)[33]. Я и Отец ἕν ἐσμεν ([мы] есть одно)[34]. Я в Отце и Отец Мой во Мне[35], и подобные, настолько полностью соответствуют его гипотезе, что эти фразы ἕν εἰσι и ἕν ἐσμεν очень [были бы] неуместны, если бы каждая ипостась была совершенно подобна и равна остальным, и каждая из них сущностно [была бы] наделена всеми теми совершенствами, которые полностью составляют Божество, или τὸ Θεῖον. И не должно остаться тех, кому покажется сомнительным замысел Оригена. Помимо того, что он не раз в той самой своей книге, которая больше всего вызывает неудовольствие [его противников], утверждает, Что Сын со-вечен Отцу и неразрывно соединен с Ним, и что святой Дух не Сотворен[36], – я осмеливаюсь рискнуть моим доверием и Вашей дружбой, тогда как для меня есть очень мало вещей более ценных, – в своем превосходном Трактате против Цельса он двадцать раз соединяет вместе эти слова Θεὸς λόγος (Бог-логос) и в некоторых из них добавляет ὄντως (подлинно) или ἀληθῶς Θεός (истинно Бог). Ибо этот нечестивый Эпикуреец очень часто давал ему повод своими глупыми придирками высказаться так о нашем благословенном Спасителе, чью славу как единородного Сына Божьего его душа и нечестивый взор не смогли разглядеть сквозь пелену [истории] Его унижения и распятия. Но я должен просить у Вас прощения, Сэр, за мою небрежность в ответе на неуместные Возражения, ибо по Вашему Плану этого не следует делать до пятого Вопроса. Но моя мысль, не знаю как, унеслась вперед, и я принялся за дело прежде, чем понял, что это не к месту. Поэтому, если Вы соблаговолите перенести несколько этих последних строк на их надлежащее место в ответе на пятый Вопрос, я впредь не буду отвлекаться от установленного Вами порядка. Вот и все, что я теперь скажу о его первой Догме.

 Продолжение следует

 

Примечания

* Перевод с англ. и нем. яз. Н. С. Иванникова и А. В. Цыба, уточнение древнегреческих и латинских цитат О. Ю. Бахваловой. Перевод выполнен по изданию: Rust J. A Letter of Resolution concerning Origen and the Chief of his Opinions. Written to the Learned and most Ingenious C. L.; and by him published. London, MDCLXI.

Иванников Никита Сергеевич – канд. полит. наук, доцент высшей школы международных отношений Санкт-Петербургского гуманитарного института политехнического университета Петра Великого, старший научный сотрудник СИ РАН – филиала ФНИСЦ РАН.

Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 23-28-00753, https://rscf.ru/project/23-28-00753/, проект «Оригенизм Кембриджской школы» // The reported study was funded by Russian Science Foundation according to the research project «Origenism at the Cambridge School», № 23-28-00753, https://rscf.ru/project/23-28-00753/.

[1] Раст цитирует труд Епифания (см. прим. 13) «Панарион». Epiph. Panarion 64. 8. 1.

[2] Ibid.

[3] Ibid. 64. 11. 1.

[4] Ibid. 64. 5. 8.

[5] Винсент (Викентий) Леринский, либо Лири́нский (лат. Vincentius Lerinensis vel Lirinensis, до 450 г., Галлия) – иеромонах, святой неразделённой Церкви, известный раннехристианский автор. Полемизируя с ним, ученик св. Августина Проспер Аквитанский называл его взгляды «остатками пелагианской ереси».

[6] Epiph. Panarion 64. 4. 1.

[7] Ibid. 64. 11. 3.

[8] Ibid. 64. 47. 6.

[9] Епископ Арий (250–336). Сократ-Схоластик «Церковная история», I, 5: «Арий, человек не без знания диалектики, …говорил, что если Отец родил Сына, то рожденный имеет начало бытия; а отсюда явно, что было время, когда не было Сына, и необходимо следует, что Сын имеет свою личность, из небытия»; I, 6: «Всех единомышленников Ария, которые говорили это, всех сих бесстыдных людей и последователей их мы, с епископами Египта и Ливии, в числе близ ста, предали анафеме». Учение Ария отрицало Троичность Бога.

[10] Евномий Кизикский (ок. 330 или 335– ок. 394); епископ Кизический в 360–361, с 370 г. епископ Берии Фракийской, представитель крайнего аномейского направления арианства (Сократ-Схоластик. «Церковная история», IV, 7).

[11] Синкретическое религиозное учение, с элементами христианства, гностицизма и зороастризма, очень распространенное в Европе в IV веке. См.: Хосроев А. Л. История манихейства (Prolegomena). СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2007.

[12] О концепции единого Бога у Оригена см. Karmann T. R. Regensburg Güte, Weisheit und Allmacht. Platonismus und Origenismus in der trinitätstheologie des Letter of Resolution // Adamantiana. Band 4, Kolloquien zum nachleben des Origenes I. Die Cambridge Origenists. George Rusts Letter of Resolution… Нerausgeg. von A. Fürst und C. Hengstermann. Münster: Aschendorf Verlag, 2013. P. 90–91: «Концепция Бога Оригена характеризуется акцентом на принципиальную изначальность и трансцендентность Отца и его единство и добродетель» (см.: Peter Nemeshegyi. La paternité de dieu chez Origène (Bt. H 2), Tournai 1960; Crouzel. Origène (wie Anm. 14) 238–242; Holger Strutwolf. Gnosis als System. Zur Rezeption der valentinianischen Gnosis bei Origenes (FKdG 56), Göttingen 1993. S. 216–218; Peter Widdicombe. The Fatherhood of God from Origen to Athanasius, Oxford u. a. 1994. P. 7–120; Ziebritzki. Heiliger Geist und Weltseele (wie Anm. 15) 136–139; Ronald E. Heine, Art. God, in: McGuckin, Westminster Handbook to Origen (wie Anm. 11). P. 106–113.), только Бог-Отец является «нерожденным» (ἀγένητος, Orig. Cels. II. 51 (GCS Orig. 1, 175); VIII. 14 (2, 231)) или «безначальным» (ἀγέννητος). Поэтому только Отец есть Бог в абсолютном смысле (ὁ θεός), а также «истинный Бог» (ὁ ἀληθινὸς θεός), который есть Бог в себе (αὐτόθεος). (См.: Ioh. comm. II 3,19 f. (GCS Orig. 4, 55). См. также: Norbert Brox. «Gott» – mit und ohne Artikel. Origenes über Joh. 1,1, in: Bnd. 66 (1993) S. 32–39). Однако в силу своего самопроисхождения Бог-Отец в то же время является первоначалом и источником всего бытия, а также для Сына и Духа, как и для творения, он является «нерожденной причиной вселенной» (Orig., там же. II 2,14 (4, 54)). С другой стороны, Ориген придает большое значение тому, чтобы считать Бога полностью трансцендентным. Он непостижим, неизмерим и невыразим. (См.: Orig. De princip. I. 1. 5 (GCS Orig. 5, 20); Cels. VII 43 (GCS Orig. 2, 193 f.). Также: Thomas Böhm, Unbegreiflichkeit Gottes bei Origenes und Unsagbarkeit des Einen bei Plotin – ein Strukturvergleich, in: Perrone, Origeniana Octava (Anm. 15) 451–463). Поскольку Бог есть чистый дух, а потому бестелесный, он также по существу невидим, то есть он также не может быть виден Сыном (Orig. De princip. I. 1. 8 (GCS Orig. 5, 25 f.)); однако это не отрицает знания Отца Сыном; напротив, Логос действительно знает Отца и открывает его, хотя он не может полностью понять его. (Cels. VI 17 (GCS Orig. 2, 88); Joh. comm. I 27,186 f. (GCS Orig. 4, 34); De princip. IV. 4. 8 (GCS Orig. 5, 359 f.). См. Также: Rowan Williams. The Son’s Knowledge of the Father in Origen, in: Lies, Origeniana Quarta (Anm. 11). P. 146–153.). С бестелесностью Бога тесно связано определение Его бытия как простой духовной природы, которая во всех отношениях является простой сущностью (μονάς) и, так сказать, генадой (ἑνάς), разумом и источником, из которого берет начало всякая духовная природа (Cels. VII 38 (GCS Orig. 4, 188)). В отличие от множественности чувственной реальности, подчеркивается простота и неделимость духовной природы Бога. Как первое начало, Бог для Оригена есть интеллект и бытие, но в то же время «за пределами интеллекта и бытия» (Cels. VII 38 (GCS Orig. 4, 188)). В дополнение к этому философскому подходу, он подчеркивает единство Бога в противовес Маркиону и валентинианам. Бог Ветхого Завета не может быть отделен от Бога Нового Завета, Творец также является Отцом Иисуса Христа (Princ. I Praef. 4 (GCS Orig. 5, 9 f.). См. также: Josep Rius-Camps. Origenes y marción. Carácter preferentemente antimarcionita del prefacio y segundo ciclo del Peri Archon, in: Henri Crouzel/Gennaro Lomiento / Josep Rius-Camps (Hg.), Origeniana (QVetChr 12), Bari 1975. P. 297–312)».

[13] Епифаний I Кипрский, Саламинский (310–403), архиепископ Константский, Епифаний ататковал Оригена в своих антиеретических трактатах «Ancoratus» (375) и «Panarion» (376), составив список еретических учений Оригена.

[14] Далее Раст излагает историю «первого оригенистического спора». Теофил здесь назван «оригенистом», т. к. поначалу патриарх Теофил Александрийский (385–412 г) поддерживал оригенизм. Возможно, Раст имеет в виду также его страстную заинтересованность к критике Оригена и оригенистов. О роли Теофила в первом оригенистическом споре см. Clark E. A. The Origenist Controversy. The cultural Construction of an Early Christian Debate. Princeton: Princeton University Press, 1992. Об истории оригенистических кризисов см.: Harding E. M. Origenist Crises // in McGuckin, J. Anthony (ed.), The Westminster Handbook to Origen, Louisville. Kentucky: Westminster John Knox Press, 2004. P. 162–167; Trigg J. W. Origen: The Bible and Philosophy in the Third-Century Church. Atlanta, Georgia: John Knox Press, 1983. P. 252–253.

[15] Диоскур Длинный (Долгий) (ум. ок. 403) – епископ Гермопольский (до 394 – ок. 403).

[16] Clark E. A. Ук. соч. С. 105–107: Теофил вмешивается в спор оригенистов в Палестине в 396 году, но его письмо о том, чтобы примирить Иоанна Иерусалимского и Иеронима в том году не сохранились. (147) Первое антиоригенистское заявление, описывающее его программу нападения, датируется четырьмя годами позже (Pierre Nautin. «La Lettre de Theophile d’Alexandrie a l’eghse de Jerusalem et la reponse de Jean de Jerusalem (juin-juillet 396)», esp. 392: Theophilus. Epp. ad Hteronymum (=Jerome, Epp. 87 and 89) (CSEL 55, 140, 142–143). Theophilus. Ep. ad Epiphanium (= Jerome, Ep. 90) (CSEL 55, 143–145)). Весной или летом 400 года н. э. Теофил сообщает Иерониму (Theophilus. Epp. ad Hteronymum (=Jerome, Epp. 87 and 89) (CSEL 55, 140, 142–143)) и Епифанию (Theophilus. Ep. ad Epiphanium (= Jerome, Ep. 90) (CSEL 55,143–145)), что он разогнал остервенелых людей, посеявших оригенистскую ересь в Нитрианских монастырях. (Theophilus. Ep. ad Hteronymum (= Jerome, Ep. 87) (CSEL 55, 140)). Благодаря его усилиям, Нитрианское монашество вернулось к своему прежнему «скромному и благому» состоянию. (Theophilus. Ep. ad Hieronymum (= Jerome, Ep. 89) (CSEL 55, 143)). Святые монахи были освобождены от «змей Оригена» и покинули свои пещеры, – что по Теофилу, по-видимому, означает, что Высокие Братья, «неистово бредя от имени новой ереси», отбыли в Константинополь. (Theophilus. Ep. ad Epiphanium (= Jerome, Ep. 90) (CSEL 55, 144)). Два письма Теофила имеют целью заручиться литературной поддержкой Иеронима против оригенизма (Theophilus. Ep. ad Hieronymum (= Jerome, Ep. 87) (CSEL 55, 140)) и призвать Епифания созвать епископский совет на Кипре для осуждения Оригена. Кроме того, он настоятельно призывает участников предлагаемого совета направить свое заявление об осуждении церквям в Константинополе и Малой Азии, с тем чтобы другие епископы могли быть должным образом предупреждены об угрозе Оригенизма. (Theophilus. Ep. ad Epiphanium (= Jerome, Ep. 90) (CSEL 55, 144–145)). Также в 400 году или вскоре после этого Теофил писал как «монахам-оригенистам», так и «святым в Скете» (CPGII, 2602, 2603), но из этих писем остались только фрагменты, перечисляющие единственную ошибку Оригена: он высмеивал воскресение из мертвых. (See the fragment in Justinian, Liber adversus Origenem (PG 86, 967).) Таким образом, первое подробное изложение обвинений Теофила против оригенизма дошло до нас в синодальном письме к епископам Палестины и Кипра, которое он приложил к своему личному посланию к Епифанию. (Theophilus. Ep. ad Epiphanium (= Jerome, Ep. 90) (CSEL 55, 143–145)). Сохранением синодального письма мы обязаны переводу, который сделал Иероним с копии, посланной ему Епифанием, вероятно, осенью 400 года (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) (CSEL 55, 147–155); Сопроводительное письмо Епифания к Иерониму под номером 91 в письмах Иеронима (CSEL 55, 145–146). Favale (Teofilo, 112) считает, что синодальное письмо Теофила датируется августом или началом сентября 400 года, так как епископы, собравшиеся в Иерусалиме, были там на празднике Посвящения, который отмечался 14–21 сентября, и было первым из четырех писем Теофила, подробно описывающих ошибки Оригена, которые Иероним перевел на латынь. Синодальное письмо 400 года сохранилось под номером 92 от Иеронима; праздничное письмо 401 года как послание 96, письмо от 402 г. как Послание 98 и от 404 г. как Послание 100. Эти письма содержат самые обширные рассуждения, сохранившиеся от антиоригенистской аргументации Теофила. Они могут быть дополнены материалами, полученными из проповедей Теофила и из фрагментов его писем, сохранившихся либо на греческом языке, либо в переводе. (См.: CPG II. P. 112–134; Favale. T. pt. I; H.-G. Opitz, «Theophilus von Alexandrien», cols. 2159–2165; Richard M. Les Ecrits de Theophile d’Alexandrie. P. 33–50; Orlandi T. Theophilus of Alexandria in Coptic Literature, 100–104). Таким образом, мы можем проследить антиоригенистскую аргументацию Теофила за четырехлетний период.

[17] Иоанн Хрисостом, или Златоуст (ок. 347 – 14 сентября 407).

[18] Clark E. A. Ук. соч. С. 106–108: «В своем синодальном письме 400 года Феофил впервые объясняет епископам Палестины и Кипра свою деятельность против оригенистов в Нитрианских монастырях. Он утверждает, что он был «принужден» к своим действиям молитвами и просьбами настоятелей и священников, которые возглавляли (не указаны) монастыри. (Theophilus. Synodica ep. 2 (= Jerome, Ep. 92) 1 (CSEL 55, 147)). Его призыв к риторике принуждения, однако, может быть преувеличен: теперь мы знаем из недавно опубликованных фрагментов писем Теофила, что у него были агенты, расположенные в египетской пустыне, чтобы узнать о богословских взглядах монахов. Агенты, по-видимому, сообщили епископу, что монахи кажутся ортодоксальными в вопросах Троицы, и были готовы отвергнуть как мнение Оригена то, что молитва не должна быть обращена к Иисусу, так и его «богохульство» о Сыне и Святом Духе. Для Теофила этого было мало: он инструктирует агентов, что они должны надавить на монахов, чтобы раскрыть их мнения о том, как души и тела соединяются, о восстановлении дьявола и грешников до первоначальной чистоты (Theophilus. Fragment 1, in Richard M. Nouveaux Fragments de Thcophile d’Alexandrie, 61; cf. Richard’s commentary, 58.). Смысл этого фрагмента в том, что Теофил, возможно, не ждал «молитв и просьб» церковников, чтобы начать свою кампанию против оригенизма в монастырях. Он скорее взял ситуацию в свои руки, как предполагают рассказы Палладия и церковных историков. Мы также узнаем точные объекты гнева Теофила из вступительной части его синодального письма: «некто, кто отрезал себе ухо, некто, кто отрезал себе язык, и «некоторые иноземцы», которые жили в Египте «недолго», но которые теперь уехали в Палестину (вашу провинцию)»; последние характеризуются как «бедные в благодати, но богатые деньгами» (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 1 (CSEL 55, 148)). Лишенным уха, был, видимо, Аммоний, один из Высоких братьев, который отрезал левое ухо, чтобы предотвратить принудительное посвящение в сан священника или епископа (Palladius, Historia Lausiaca 11, 1–2 (Buder ed., vol. 2: 33)). Когда Тимофей Александрийский (епископ в 381–385 гг.) пригрозил рукоположить его, Аммоний якобы поклялся, что отрежет себе язык, если это потребуется, чтобы предотвратить рукоположение (Palladius, Htstorta Lausiaca 11, 3 (Butler ed., vol. 2: 33)). Второй кандидат на эту роль – Евагрий. Через много лет после этого Евагрий, когда Теофил, епископ города Александрии, пожелал, чтобы он стал епископом, сбежал, не изувечив ни одной части своего тела. Евагрий случайно встретился с Аммонием и сказал ему несколько шутливо, что он поступил плохо, отрезав ухо, тем самым сделав себя виновным перед Богом. Аммоний ответил ему: «А как же ты, Евагрий: думаешь ли ты, что избежишь наказания, когда отрежешь себе язык? От любви к себе вы не захотели воспользоваться тем даром, который был вам дан» (Socrates, HE TV, 23 (PG67, 521). Ссылка на попытку Теофила заманить Евагрия в церковное служение хорошо согласуется с пафосом письма 13 Евагрия, адресатом которого вполне может быть Теофил. В письме Евагрий протестует, что, поскольку долг монаха – избавить себя от страстей и соблазнов мира, он не может по доброй воле покинуть монастырь ради светского мира. См.: Bunge. Evagrios Pontikos, Briefe, 187. P. 225–226). Что касается «иноземцев», которые теперь бежали в Палестину, то это не может относиться к Евагрию, который умер в 399 году, и, возможно, не к Высоким братьям, которые вышли из Египта, но, возможно, к ним относятся монахи, бежавшие от нападок Теофила: такие, как Палладий или Иоанн Кассиан. То, что их называют «богатыми», указывает прямо на Исидора и его круг, состояние которого оплатило расходы бегущих монахов, согласно Феофилу (Theophilus. Synodtca ep. (= Jerome, Ep. 92) 3 (CSEL 55, 151). Palladius also describes Isidore as “very rich and exceedingly generous” (Historia Lausiaca 1, 4 [Butler ed., vol. 2: 15])).

[19] Этому предшествовали синодальные письма об Оригене, см. Clark E. A. Ук. соч. С. 108–109: «Отметив основные цели своей антиоригенистической кампании, Теофил начинает изложение обвинений. В синодальном письме Теофил сообщает, что он собрал других египетских епископов для семинара по книгам Оригена. (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 1 (CSEL 55, 148).) В ходе своего письма он упоминает три произведения, которые они читают: «О началах» (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 2; 4 (CSEL 55, 148, 152).), «О молитве» (Theophilus. Synodiea ep. (= Jerome, Ep. 92) 2 (CSEL 55, 148–149); Теофил цит. из «О молитве» 15 (De Oratione,15) и «О Воскресении» (Theophilus. Synodiсa ep. (= Jerome, Ep. 92) 4 (CSEL 55, 152)). Таким образом, несмотря на то, что Теофил знал антиоригенистическую полемику Епифания, он также провел независимое исследование сочинений Оригена самостоятельно. Обвинения Теофила против Оригена начинаются с атаки на его субординационизм, уже начатой Епифанием. Теофил сообщает, что Ориген в «О началах» учил, что, хотя Сын является истиной в сравнении с нами, он является «ложью» в сравнении с Отцом; что царствование Христа однажды закончится; и что «в той мере, в какой Петр и Павел отличаются от Спасителя, Спаситель отличается от Отца». (Анри Крузель оспаривает утверждение, что Ориген учил, что царствование Христа подходит к концу: см. его статью «Origine a-il tenu que la regne du Christ prendrait fin?». P. 51–61). Другими заблуждениями Оригена являются: он учит, что дьявол будет восстановлен и покорится Богу наряду с Христом (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 2 (CSEL 55, 149).); провозглашает, что молитва должна направляться только Отцу, а не Сыну и даже не Отцу и Сыну вместе; (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 2 (CSEL 55, 149), citing De oratione 15.) отрицает воскресение из мертвых, утверждая вместо этого, что «после многих веков» наши тела превратятся в ничто и растворятся в воздухе, но тем временем воскресшие тела [полагает Теофил] должны быть и тленными, и смертными. (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 2 (CSEL 55, 149)). Что же касается небесных сил, то Ориген считает, что они получают свои места, имена и обязанности через докосмическое падение. (Thcophilus, Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 2 (CSEL 55,149)). Он богохульно утверждает, что ангелы собрались вокруг жертвенного алтаря Израиля (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 2 (CSEL 55, 149–150)), и что предвосхищение Христа было основано на движении звезд. (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 2 (CSEL 55, 150)). Теофил дважды отмечает, что учение Оригена смешано с «идолопоклонством» (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 2; 5 (CSEL 55, 150, 153)), что он подкрепляет, утверждая, что оригенисты в Александрии выступали против уничтожения Серапейона и «других идолов» (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 3 (CSEL 55,150)). Ориген также обвинен в предполагаемой терпимости к магии. (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 4 (CSEL 55,152)). Из трактата «О началах» Теофил делает вывод, что для Оригена Христос был не воплощенным Словом Божьим, а душой, которая спустилась с небес (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 4 (CSEL 55, 152)). Также оскорбительным для Теофила является тезис Оригена о том, что однажды Иисус будет распят за демонов и злых духов. (Theophilus. Synodica ep. (= Jerome, Ep. 92) 4 (CSEL 55, 152)). Этот список представляет собой первый обзор Теофилом ошибок в теологии Оригена.

[20] Ок. 400–405 гг.

[21] См. Clark E. A. Ук. соч. С.109–110: эту раннюю стадию нападения Теофила на Оригена помогают осветить и другие документы. Жос Деклерк утверждал, что греческие фрагменты, найденные в Codex Athos, Vatopedi 236, являются результатом работы Александрийского синода, созванного Теофилом в 399 или 400 году. (Josc Declerck. Theophile d’Alexandrie contre Origene: Nouveaux fragments de Epistula Synodalis Prima (CPG 2595). P. 495–507). Если так – а случай Деклерка кажется достоверным – эти фрагменты дополняют то, что мы знаем из его синодального письма и из фрагментов решений синода, сохранившихся в письме Юстиниана против оригенизма. (Justinian. Liber adversus Origenem (PG 86, 969–971); см. CPG II, 2595. Фрагмент касается изгнания Оригена из Александрии и его учения о предсуществовании душ). Первый фрагмент синодального доклада, опубликованного Деклерком, описывает изгнание Оригена из Александрийской округа епископом Гераклием, представленным в виде доброго врача, который боялся «абсцесса», «язвенного зла» Оригена и его учения. После изгнания из Александрии Ориген поселился в Кесарии, где «как иудейский торговец», который на вид покажется честным, смешал горькое со сладким. Среди его некоторых «бессмысленных» учений было то, что души согрешили на небесах и были заключены в темницы тел Богом для очищения и исправления грехов, совершенных ранее (Theophilus. Fragment 1, Ep. Synodalis prima (Declerck ed., tr., «Theophile», Greek, 503–504; French, 504–505)). Деклерк идентифицирует этот фрагмент как заявление Теофила против Оригена, которое, по словам Геннадия, содержало сообщение об изгнании Гераклием из Александрийской церкви. (Declerck. «Theophile», 507; cf. Gennadius, De viris inlustribus 34 (TU 14,1, 73–74); см. прим. 187). Второй греческий фрагмент из синодального письма более полно излагает аргумент против предсуществования и падения душ. Теофил утверждает, что если бы души предсуществовали, как говорил Ориген, то пророк Захария не написал бы, что Господь «сформировал дух человека внутри себя» (Захария 12:1): он должен был бы сказать, что Бог «вложил» или «низверг» дух. Однако, поскольку это не является формулировкой Захарии, мы должны верить пророку, что это Бог создал дух человека и поместил этот дух в него. Затем Теофил насмехается над претенциозным утверждением Оригена, что тот знает, что произошло на небесах. (Theophilus. Fragment 2, Ep. Synodcdis prima (Declerck ed., tr., «Theophile», Greek, 505–506; French, 506–507; cf. n.189 above.). К этим фрагментам можно добавить еще одно свидетельство, которое, по мнению Марселя Ришара, может быть точно отнесено к Великому четвергу (29 марта) 400 г.: «Проповедь о мистической пище» Теофила (Richard M. «Une Homélie de Theophile d’Alexandrie sur l’institution de l’Eucharistie», P. 52–54.). Ришар отмечает, что два «преступления», приписываемые оппонентам Теофила в этой проповеди, а именно, что они плохо думают о Христе и что они оскверняют воскресение Христа, почти идентичны обвинениям, содержащимся в праздничном письме 401 года, и предположил, что проповедь была датирована ранней стадией нападения Теофила на оригенизм.

[22] «Когда вы это отвергнете и отделите от веры Церкви словно бы поставив критическую черту, – прочее я буду читать без опасений: выпив противоядие, я уже не буду бояться яда» (Hieronym. Epist. 84. 7).

[23] «Отец не содержится [не выражаем] Сыном, не является истиной то, что Сын, который есть образ невидимого Отца, равен Отцу» (Hieronym. Epist. 124. 2). Цитата не точная, добавлено «Pater non comprehenditur a Filio», возможно, Раст пользовался другой редакцией текста.

[24] Т. е. тех, кто обвиняет Оригена в уравнивании трех сущностей.

[25] Ин. 14:28.

[26] Ин. 6:57.

[27] Ин. 5:19.

[28] Ин. 5:30.

[29] Ин. 14:10.

[30] Ин. 14:26.

[31] Формулировка отсутствует в Новом Завете.

[32] Ин. 16:14–15.

[33] 1 Ин. 5:7–9. Здесь Дж. Раст приводит т. н. «Иоаннову вставку», Comma Johanneum. Об этом см. Каравидопулос И. Введение в Новый Завет. М.: Изд. ПСТГУ, 2009, 28. 4, https://azbyka.ru/otechnik/Biblia/vvedenie-v-novyj-zavet-karavidopulus/9_44: «В некоторых рукописях во фразе “Ведь есть три свидетеля: Дух, вода и кровь; и все три свидетеля свидетельствуют об одном и том же” (1 Ин. 5:7–9) после слова “свидетельствуют” добавлено: “…на небе: Отец, Слово и Св. Дух; и эти три суть едины. И три свидетельствуют на земле”. Этого добавления нет ни в одной греческой рукописи Нового Завета, и сам этот текст неизвестен греческим отцам, хотя во время тринитарных споров ссылка на это важнейшее свидетельство должна была бы стоять на первом месте, если бы этот отрывок действительно был в тексте послания. Лишь в четырех поздних минускульных греческих рукописях (одной XII в., второй XV, третьей и четвертой XVI в.) содержится это добавление, под влиянием латинских рукописей, где указанный текст засвидетельствован гораздо раньше».

[34] Ин. 10:30.

[35] Ин. 14:11.

[36] Здесь свободная передача смысла 28 параграфа IV кн. «О началах».

 

© Н. С. Иванников, 2023
© А. В. Цыб, 2023
© О. Ю. Бахвалова, 2023