55 просмотров за всё время,  1 просмотров сегодня

 

В ряду сочинений, написанных на смерть византийского философа-платоника Георгия Гемиста Плифона, Шарль Александр издал «Гимн премудрейшему учителю господину Георгию Гемисту» (Ὑμνῳδία τῷ σοφωτάτῳ διδασκάλῳ κυρίῳ Γεωργίῳ τῷ Γεμιστῷ)[1], автор которого указан в его издании как Иероним Харитоним (Ἱερώνυμος Χαριτώνυμος). Эта похвала Плифону, вторая по объему после составленной монахом Григорием «Монодии на мудрого учителя Георгия Гемиста»^[2], до сих пор никем не изучавшаяся, будет предметом исследования в данной статье.

Настоящее имя автора гимна – Иоанн Эрмитиан (Ἰωάννης Ἑρμητιανός)[3]. Вместо Ἱερώνυμος другие рукописи дают Ἑρμώνυμος – Эрмоним, что является вариантом Ἑρμητιανός, тогда как Χαριτώνυμος – «Благодатноименный» – представляет собой переложение на греческий еврейского значения имени Иоанн[4]. Известно об этом византийце немного, неизвестны даже точные даты его жизни. Иоанн был мирянином, родился в Спарте, по-видимому, в первой половине XV в., в 1450-х гг. жил в Спарте и Мистре, после завоевания Пелопоннеса турками перебрался на о. Корфу в свите морейского деспота Фомы Палеолога, а оттуда со своими детьми переехал через Анкону в Рим. Помимо гимна в честь Плифона известны несколько его речей, в том числе монодия на смерть Екатерины Палеологины[5]. Иоанн был знаком с кардиналом Виссарионом Никейским и пользовался его покровительством. Эрмитиан занимался преподаванием и перепиской рукописей; среди его учеников известны Андрей и Мануил Палеологи – дети Фомы. Неясно, у кого учился сам Иоанн, учеником Плифона ему стать не удалось: хотя он всячески добивался этого через посредство разных уважаемых людей, Гемист отказал ему, ссылаясь на свою старость[6], – действительно, в 1450-х годах Плифону было уже более 90 лет, а Иоанн как раз тогда обращался к философу с просьбой об ученичестве[7].

В начале гимна Иоанн говорит о том, что смерть Плифона на некоторое время лишила его дара речи, и теперь при воспоминании о случившемся он не может совладать с волнением. В то же время, судя по встречающемуся в гимне обращению «о присутствующие», Иоанн читал свой гимн перед какой-то аудиторией: вероятно, его речь, в отличие от монодии монаха Григория, звучала не на самих похоронах Гемиста, а была приурочена к какой-нибудь дате после смерти философа.

Более краткое, чем монодия Григория, сочинение Иоанна наполнено похвалами и риторикой, но кое-какие биографические сведения о Гемисте из него все-таки можно почерпнуть. Иоанн говорит об участии Плифона в Ферраро-Флорентийском соборе (1438–1439), где «мудрые и прославленные мужи» Запада «восхитились мудростью и добродетелью» Гемиста, который «просиял среди них ярче солнца, и они считали его общим учителем <…> и называли Платоном и Сократом»[8]. Здесь имеются в виду, очевидно, не соборные прения о догматах, в которых Гемист участия не принимал, как не имевший священного сана[9], а его беседы с итальянскими интеллектуалами о превосходстве философии Платона перед Аристотелем. Если монах Григорий в монодии на это лишь намекает, – возможно, потому, что одной из его задач было вывести Плифона из-под критики ревнителей христианского благочестия, критиков платонизма и защитников Аристотеля, – то Иоанн пишет прямо: «Он опроверг, [словно] некую забаву, философию Аристотеля, ранее некоторыми воспеваемую как божественную. Но, конечно, среди лучших из ныне живущих под солнцем мудрецов – никем; однако с тем или иным [из прочих] это случается»[10]. Последняя фраза может быть намеком не только на западных томистов, но и на Георгия/Геннадия Схолария, который полемизировал с Гемистом, защищая Аристотеля. Критике философии Аристотеля при сравнении ее с философией Платона были посвящены трактаты Плифона «О том, чем различаются Аристотель и Платон»[11] и «Против Схолариевой защиты Аристотеля»[12]. Полемика, которой положил начало Гемист, не стихла и после его смерти[13].

Известно, что Плифон выполнял в Морейском деспотате роль верховного судьи[14]. В отличие от монаха Григория, Иоанн не называет его должность, но лишь описывает, как хорошо и справедливо он исполнял свои обязанности. Монах Григорий в монодии говорит, что Гемист «походил не на судью, но на общего предстателя и защитника, покровителя и отца, протягивающего руку помощи жертвам обид, неоднократно помогающего вдовам, своевременно приходящего на помощь нуждающимся, защищающего по порядку всех, насколько возможно, исполняя и в этом заповедь Владыки, которая повелевает людям быть милосердными»[15], – в этом описании философ предстает, скорее, как всеобщий адвокат и заступник, его образ окрашен в христианские тона. Иоанн, со своей стороны, представляет Плифона как справедливого судью, великолепного знатока законов, чьему решению при рассмотрении дела охотно покорялись обе спорящие стороны, не пытаясь после суда договориться между собой о других условиях. Эрмитиан объясняет такой авторитет Гемиста тем, что «он один в совершенстве обладал полнейшим до мелочей знанием законов и в любом деле точно применял их наилучшим образом»[16]. Таким образом, авторитет Плифона в описании Иоанна зиждется прежде всего на глубоких и всесторонних познаниях.

Восхваление ума, мудрости и энциклопедической учености Плифона проходит красной нитью через весь гимн. Описывая добродетели Гемиста, Иоанн ориентируется, как и монах Григорий, на сочинение Плифона «О добродетели»[17]: помимо справедливости, он упоминает среди добродетелей Гемиста благоразумие, благодушие, богопочитание, здравомыслие и благородство, говорит о его умеренности и целомудрии – но все это очень кратко, буквально в нескольких словах, после чего Иоанн просто утверждает, что Плифон по добродетельности «превзошел всех во всем»[18]. Пространнее всего Эрмитиан хвалит Гемиста за высшую из добродетелей (согласно схеме самого Плифона) – рассудительность (φρόνησις): никто не обучился ей так, как Гемист, «ведь он во всех [обстоятельствах] был наилучшим в умозаключении и обнаружении даже еще не возникшего», и никто лучше него не мог «узнать и избрать должное, а также зорче предвидеть всякий раз то, что произойдет», и он достиг пределов всяческого знания:

«Но если в самом деле возможно было всю мудрость с тех пор, как появились люди, <…> в равной степени постичь и собрать воедино: и все божественное, и все, что относится к людям, и все то из существующего, будущего, прошедшего, что познаётся умом, присоединяется благодаря обучению и появляется путем изобретения, и что связано со словами или деятельностью, – все он познал и обладал собственными суждениями обо всем. А какая мудрость оказалась бы выше этой или же рассудительность во всем совершеннее? О чем бы ни возносить молитву, все это было ему свойственно»[19].

Следует отметить, что Иоанн на протяжении всего гимна сравнивает Плифона только с античными философами и историческими деятелями, а также с мифологическими персонажами; христианских сравнений в его сочинении нет, за единственным исключением в виде упоминания библейского долгожителя Мафусала, – этим гимн заметно отличается от монодии Григория, где можно найти, в числе прочих, сравнения Гемиста со святыми христианской Церкви[20]. Нет у Иоанна и никаких намеков на дискуссии византийских гуманистов и последователей Григория Паламы о ценности познания мира для богопознания; необходимость познания Бога через тварный мир отстаивал Плифон[21], и монах Григорий в монодии на это указывает как на особенную мудрость[22]. Очевидно, Иоанн вообще не ставил перед собой задачу как-либо оправдывать мировоззрение Гемиста перед христианской аудиторией. Если монах Григорий, сравнивая Плифона с отцами Церкви, делает оговорку: «никто да не прогневается на меня за такие слова»[23], то Иоанн без всяких оговорок заявляет: «Да, [всех] явившихся во вселенной с тех пор, как возникли люди, превзошел этот изумительный [муж]»[24]. Эрмитиан, в отличие от Григория, не рассуждает и о бессмертии души; только в самом конце гимна он просит Плифона являться и беседовать со своими почитателями в сновидениях. Там, где можно было бы ожидать от скорбящего христианина обращения к Богу, в гимне стоит восклицание «Геракл»[25]. Можно сказать, что лишенное всяких христианских черт описание Плифона в гимне соответствует мировоззрению самого философа.

Иоанн признается, что не ожидал смерти Плифона по причине чрезвычайно здорового и благоразумного образа жизни, который тот вел: «Строгая внимательность его жизни убедила меня в том, что ему ни в коем случае, по причине избрания такого вот образа жизни, не предопределено чем-либо заболеть»[26]. Это, впрочем, не означает, что Гемист никогда ничем не болел: в одном из своих сочинений он упоминает, например, что писал трактат о различиях Платона и Аристотеля «во время болезни во Флоренции», когда много дней не выходил из дома[27]. Однако философ, по-видимому, в целом действительно отличался хорошим здоровьем[28].

Значительная часть гимна заполнена сетованиями Иоанна на тяжкую и непоправимую утрату. Гемист был «величайшей и удивительной честью рода», – очевидно, имеются в виду его соотечественники вообще – и с его смертью не будет больше «ни широкоизвестной Спарты, ни счастливого Лакедемона, ни прославляемого Пелопоннеса»[29]. Иоанн не скупится на похвалы учености Плифона: «проводник к высокой мудрости, отец словесности (τῶν λόγων), завершение добродетелей», «посвящающий в неизреченные и божественные таинства (ὁ τῶν ἀποῤῥήτων καὶ θείων μυσταγωγός)», он «получил в удел на земле поистине божественный жребий – знание всего»[30]. Его смерть знаменует конец византийской учености: «Да закроются, увы, святилища муз; да погибнет словесность; да умолкнут книги, а лучше сказать – да будут перечеркнуты. Ибо лежит в молчании божественнейший и великий учитель»[31]. Теперь все те, кто ездил в Спарту, чтобы повидаться с Гемистом, перестанут там бывать, а для его соотечественников случившееся подобно наказанию в аду[32].

Назвав Плифона «оком этой вселенной (τὸν ὀφθαλμὸν τοῦδε τοῦ παντὸς)», Иоанн восклицает: «О, мое злополучное отечество, несчастное в остальном, будучи лишенным всех благ, и только из-за одного этого [мужа] вызывающее у всех зависть и воспеваемое, теперь ты лишилось и этого!»[33]. Это – интересное сравнение, поскольку «оком вселенной» византийцы называли Константинополь: выражение «τὸ πόλιν τῆς οἰκουμένης ὀφθαλμόν» встречается у Григория Богослова[34] и было подхвачено другими авторами. Эрмитиан обозначает вселенную словом «τὸ πᾶν», которое постоянно использовал в этом значении Плифон, тем не менее параллель очевидна. Также следует отметить, что Иоанн, перечисляя разные бедствия, чтобы объявить их несравнимо меньшими, чем утрата премудрого Плифона, упоминает лишение силы и потерю царства, останавливаясь на этом достаточно подробно. Большинство из утративших царство, говорит он, «по большей части – [люди] дурные, и через благословение обладают подвластными часто себе на погибель, нередко бывают главными виновниками многих ужасных вещей для подданных»; что до силы, то она кажется важной, когда мы терпим насилие, но как бы мы ни были сильны, невозможно победить «целый город, а то и народ или еще намного более многочисленных [противников]», – зато мудрее можно быть «вообще всех на земле», каким как раз и был Плифон[35]. Как кажется, во всем этом можно увидеть еще одно подтверждение тому, что Гемист умер в 1454 г., уже после падения Константинополя, а не в 1452-м, как часто считается[36].

В конце своего гимна Иоанн говорит, обращаясь к Плифону: «Теперь <…> мы, любители словесности (οἱ λόγων ἐρασταὶ), рассеемся до края вселенной: ведь доныне нас удерживало [лишь] упование на тебя. И, вероятно, мы изведаем множество страшных вещей, исполняя предсказания, о которых из-за тебя и сам я часто вспоминал, [думая о том,] как бы мне не подвергнуться этому»[37]. Здесь, возможно, имеется в виду сказанное Плифоном в сочинении «Против книги в защиту латинского догмата», где философ указывает, что Бог возвеличивает турок и унижает византийцев потому, что последние, в отличие от первых, не верят в божественный промысел, и пока дело обстоит так, никакие человеческие ухищрения (вроде унии с латинянами) не спасут Византию от гибели[38]. Что касается выражения «доныне нас удерживало упование на тебя», то это может быть намек на планы государственных реформ, которые Гемист предлагал осуществить ради спасения государства: этому были посвящены его сочинения «Совет деспоту Феодору о Пелопоннесе»[39] (1415) и «К императору Мануилу о положении Пелопоннеса»[40] (1418); правильное устройство государства описывалось также в ряде несохранившихся глав «Законов» Плифона[41]. Венценосные особы предложениям Гемиста не вняли, однако Иоанн Эрмитиан, по-видимому, полагал, что при жизни философа еще оставалась хоть какая-то надежда, что его мнение о том, как спасти остатки государства, будет услышаны. Морейский деспотат был захвачен турками позднее Константинополя – в 1460 г. Надо отметить, что Иоанн, говоря об отечестве и соотечественников своих и Плифона, явно имеет в виду только Пелопоннес, что также может служить указанием на составление гимна уже после падения Константинополя. Таким образом, в гимне Иоанна смерть Плифона знаменует и близкую гибель остатков Византии, и гибель всех надежд на какое-либо возрождение Эллады.

 

Примечания

[1] Hieronimus Haritonimos. Ymnodia in Gemistum [Ἱερωνύμου Χαριτονύμου ὑμνῳδία τῷ σοφωτάτῳ διδασκάλῳ κυρίῳ Γεωργίῳ τῷ Γεμιστῷ] // Pléthon. Traité de Lois, ou Recueil des fragments, en partie inédits, de cet ouvrage, texte revu sur les manuscrits, précédé d’une notice historique et critique, et augmenté d’un choix de pièces justificatives, la plupart inédites / Éd. par C. Alexandre, trad. par A. Pellissier. Paris: Librairie de Firmin Didot frères, fils et C., 1858. Р. 375–386. Текст переиздан в Patrologiae Graecae (T. 160. Col. 805–812). Русский перевод гимна публикуется в приложении к настоящей статье.

[2] Монодию также опубликовал Ш. Александр: Gregorius monachos. Monodia in Gemistum [Γρηγορίου μοναχοῦ μονῳδία τῷ σοφῷ διδασκάλῳ Γεωργίῳ τῷ Γεμιστῷ] // Pléthon. Traité de Lois… Р. 387–403. Ее исследование и русский перевод см.: Сенина Т. А. «Монодия на мудрого учителя Георгия Гемиста»: образ Плифона, богословие, контекст (с приложением перевода монодии) // Библия и христианская древность. 2024. Т. 4. № 24. С. 46–87 (перевод – с. 73–85). При ссылках соответствующие страницы перевода в этой публикации далее будут указываться так: Григорий. Монодия. С. [номера страниц].

[3] Или Герметиан, как имя передано в списке византийских интеллектуалов XIV–XV вв. в книге: Кущ Т. В. На закате империи: интеллектуальная среда поздней Византии. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2013. С. 28. См.: Trapp E. Hermetianos und Hermonymos // Jahrbuch der Österreichischen Byzantinistik. 1978. Bd. 27. S. 287–291. Библиография по Иоанну: Prosopographisches Lexikon der Palaiologenzeit. CD ROM-Version / Hrsg. E. Trapp. Wien: Verlag der österreichischen Akademie der Wissenschaften, 2001. № 6126.

[4] Еврейское Yôḥānān означает «благодать Божия» или «Бог милует».

[5] Жена деспота Фомы, умерла на Корфу в 1462 г.

[6] Hieronimus Haritonimos. Ymnodia in Gemistum. Р. 385–386.

[7] Он говорит, что не прекращал своих просьб до самой смерти Плифона: Ibid. P. 386.

[8] Ibid. P. 377.

[9] Правда, определенный вклад в антилатинскую полемику он внес уже после собора, хотя использовал ее и в собственных интересах – для изложения основ «эллинского богословия»; см.: Сенина Т. А. Антилатинские сочинения Георгия Гемиста Плифона: тексты и контекст // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2024. № 46. С. 260–286.

[10] Hieronimus Haritonimos. Ymnodia in Gemistum. P. 378.

[11] Georges Gémiste Pléthon. Des Différences entre Platon et Aristote / Éd., trad. et comm. par B. Lagarde. T. 1–2. Thèse de doctorat. Paris: Université de Paris IV – Sorbonne, 1976; рус. пер.: Георгий Гемист Плифон. О том, чем различаются Аристотель и Платон (начало) / Пер. с греч. Т. Сениной (монахини Кассии); комм. О. Ноговицина и Т. Сениной // ESSE: Философские и теологические исследования. 2019. Т. 4. № 1. С. 359–398; Георгий Гемист Плифон. О том, чем различаются Аристотель и Платон (окончание) / Пер. с греч. Т. Сениной; комм. О. Ноговицина и Т. Сениной // ESSE: Философские и теологические исследования. 2024. Т. 9. № 1/2. С. 213–253. На этот трактат Гемиста Схоларий написал объемное полемическое сочинение «По поводу Плифоновых недоумений насчет Аристотеля» (Gennadios Scholarios. Pro Aristotele obiectiones // Œuvres complètes de Gennade Scholarios / Éd. par L. Petit, X. A. Sideridès, M. Jugie. T. IV. Paris: Maison de la bonne presse, 1935. P. 1–116).

[12] George Gémiste Pléthon. Contre les objections de Scholarios en faveur d’Aristote (Réplique). Éd. et trad. par B. Lagarde // Byzantion. 1989. Vol. 59. Р. 354–507.

[13] См.: Сенина Т. (монахиня Кассия). Трактат Георгия Гемиста Плифона «О том, чем различаются Аристотель и Платон»: история написания и значение для Запада и Византии // ESSE: Философские и теологические исследования. 2019. Т. 4. № 1. С. 350–358.

[14] См.: Сенина Т. А. «Монодия на мудрого учителя Георгия Гемиста»… С. 55.

[15] Gregorius monachos. Monodia in Gemistum. Р. 396–397 (Григорий. Монодия. С. 80).

[16] Hieronimus Haritonimos. Ymnodia in Gemistum. Р. 379.

[17] Издание с французским переводом: Georges Gémiste Pléthon. Traité des vertus / Éd. critique avec introd., trad. et comm. par B. Tambrun-Krasker. Athènes: Academy of Athens, 1987. Рус. пер.: Трактат Георгия Гемиста Плифона «О добродетелях» // Медведев И. П. Византийский гуманизм XIV–XV вв. СПб.: Алетейя, 1997. С. 291–300. Схему добродетелей согласно Плифону см.: Сенина Т. А. «Монодия на мудрого учителя Георгия Гемиста»… С. 60. О жизненном идеале Плифона и его взгляде на предназначение человека см.: Сенина Т. «Зритель на празднике»: жизненный идеал Георгия Гемиста Плифона // Византия, Европа, Россия: социальные практики и взаимосвязь духовных традиций. Выпуск 4: сборник статей / Отв. ред. О.Н. Ноговицин; СИ ФНИСЦ РАН. СПб.: Изд-во РХГА, 2024. С. 395–418.

[18] Hieronimus Haritonimos. Ymnodia in Gemistum. Р. 380.

[19] Ibid. Р. 379–380.

[20] См.: Gregorius monachos. Monodia in Gemistum. Р. 390, 392–394 (Григорий. Монодия. С. 75, 77–78).

[21] О богопознании согласно Плифону см.: Сенина Т. А. Путь богопознания в философии Георгия Гемиста Плифона // ESSE: Философские и теологические исследования. 2024. Т. 9. № 1/2. С. 132–167.

[22] См.: Сенина Т.А. «Монодия на мудрого учителя Георгия Гемиста»… С. 57–59.

[23] Gregorius monachos. Monodia in Gemistum. Р. 392 (Григорий. Монодия. С. 77).

[24] Hieronimus Haritonimos. Ymnodia in Gemistum. Р. 378.

[25] Ibid. Р. 380.

[26] Ibid. Р. 381.

[27] George Gémiste Pléthon. Contre les objections de Scholarios… P. 438.

[28] См. об этом: Сенина Т. А. «Монодия на мудрого учителя Георгия Гемиста»… С. 56–57.

[29] Hieronimus Haritonimos. Ymnodia in Gemistum. Р. 376. Плифон вторую половину своей жизни провел в Мистре на Пелопоннесе, вблизи Спарты, в древности бывшей столицей Лакедемона.

[30] Ibid. Р. 377.

[31] Ibid. Р. 382.

[32] Ibid. Р. 384.

[33] Ibid. Р. 382.

[34] Gregorius Nazianzenus. Supremum vale, coram centum quinquaginta episcopis (Оrat. 42) // PG. Vol. 36. Col. 469С.

[35] Hieronimus Haritonimos. Ymnodia in Gemistum. Р. 383.

[36] Более позднюю дату подтверждает, по-видимому, и монодия монаха Григория, см.: Сенина Т. А. «Монодия на мудрого учителя Георгия Гемиста»… С. 53–54.

[37] Hieronimus Haritonimos. Ymnodia in Gemistum. Р. 386.

[38] См.: Сенина Т. А. Антилатинские сочинения Георгия Гемиста Плифона… С. 272, 279–280. Под веру в промысел Плифон подразумевал признание учения о неотвратимой судьбе (εἱμαρμένη) и всеобщности причинно-следственных связей; см. подробнее: Сенина Т. А. Необходимость и свобода в философии Георгия Гемиста Плифона в контексте его политической теологии // Византия, Европа, Россия: социальные практики и взаимосвязь духовных традиций. Вып. 3: сборник статей / Отв. ред. О. Н. Ноговицин; СИ ФНИСЦ РАН. СПб., 2023. С. 445–470; Сенина Т. А. Воззрения Георгия Гемиста Плифона на ислам в контексте турецкой угрозы существованию Византии // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2024. Т. 25. Вып. 1. С. 159–171.

[39] Georgios Gemistos Pletones. Ad principem Theodorum de rebus Peloponnesiacis // Παλαιολόγεια καὶ Πελοποννησιακά / Ἐπ. Σπ. Π. Λάμπρος. Τ. Δ´. Ἀθῆναι: Β. Ν. Γρηγοριάδης, 1930. Σ. 113–135. Рус. пер.: Георгий Гемист Плифон. Речи о реформах. Пер. и предисл. Б. Т. Горянова // Византийский Временник. 1953. Т. 6 (31). С. 404–414.

[40] Georgios Gemistos Pletones. Ad regem Emmanuelem de rebus Peloponnesiacis // Παλαιολόγεια καὶ Πελοποννησιακά / Ἐπ. Σπ. Π. Λάμπρος. Τ. Γ´. Ἀθῆναι: Β. Ν. Γρηγοριάδης, 1930. Σ. 113–135. Рус. пер.: Георгий Гемист Плифон. Речи о реформах. С. 397–404.

[41] См. оглавление «Законов»: Медведев И. П. Византийский гуманизм XIV–XV вв. С. 222–224.

 

© Т. А. Сенина, 2024