4,048 просмотров за всё время,  1 просмотров сегодня

 

Ученые Московского физико-технического института проследили линию, которая ведет от Древней Греции к И. И. Винкельману, от И. И. Винкельмана – к Ф. Ницше, а от Ф. Ницше – к А. Гитлеру. В МФТИ есть Гуманитарный факультет (как правило, такие факультеты в прославленных физико-технических вузах создаются на базе бывших кафедр политэкономии социализма, марксистско-ленинской философии и научного коммунизма). На этом Гуманитарном факультете произошла конференция, на которой был сделан доклад И. Е. Суриковым, и этот доклад под тем же названием был опубликован – как успешный – в журнале «История и современность», № 1 за март 2012 года. Назывался доклад «Винкельман – Ницше – Гитлер: “немецкая античность” и складывание нацистской идеологии».

И. Е. Суриков ставит в самом начале доклада-статьи эвристический вопрос: «…Почему же действительно такая чудовищная, антигуманная идеология, как национал-социализм, возникла и получила широкое распространение не где-нибудь, а в … Германии, стране с одной из самых богатых и глубоких в Европе гуманистических традиций?»[1]. Этот вопрос, по мнению автора, «ранее мало затрагивался исследователями – во всяком случае, не в той мере, в какой он того заслуживает»[2]. В самом деле, почему незаслуженно мало написано о влиянии Винкельмана на Ницше и Гитлера, которое и определило «складывание нацистской идеологии»?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо его предварительно уточнить. Мало писали о том, как возникала стараниями Винкельмана классическая филология в Германии – и, в частности, исследования древнегреческой культуры? Мало писали о том, как повлияла немецкая классическая филология на Ф. Ницше? Мало писали о том, как работы Ф. Ницше повлияли на нацистскую идеологию? Нет, писали об этом более чем достаточно – но в журналах и книгах для специалистов. И. Е. Суриков мог бы удостовериться в этом, если бы ознакомился с трудом В. П. Бузескула (1858–1931) «Введение в историю Греции. Обзор источников и очерк разработки греческой истории в XIX и в начале XX в.»[3]. Этот труд харьковского профессора создавался еще в начале прошлого века, и был издан в Санкт-Петербурге в 2005 году, за несколько лет до прочтения доклада И. Е. Сурикова. (В предисловии к книге профессор Э. Д. Фролов в деталях описал, как обстояло дело с историографией античной истории в России, какие славные имена были связаны с этим достойным делом).

В. П. Бузескул начинает писать историю исследований античности в Европе с XVI–XVII веков. Им упоминаются «пионеры» – Ж.-Ж. Скалигер, Р. Бентли, Дж. Б. Вико (который, кстати, пришел к выводу, что Гомера на самом деле не было), а также И. Г. Гердер. И лишь после них называется И. И. Винкельман. Он был человеком, с которого начинается фундаментальная наука о древнегреческой истории и культуре. Выдающееся, «громадное» значение его труда «Geschichte der Kunst des Altertums» (1764) отмечается В. П. Бузескулом особо. Далее упоминаются Г. Э. Лессинг, И. В. Гете, Ф. Шиллер (который, «не зная даже языка», переводил «Ифигению в Авлиде» и «Финикянок» Еврипида), братья А. В. и Ф. Шлегели.

В. П. Бузескул специально отмечает, что исследование античности уже в те времена отнюдь не было «чисто немецким проектом», который должен был решать какие-то особые, немецкие же задачи. Среди исследователей и «популяризаторов» античной культуры упоминаются не только немцы, но и мыслители других стран. Так, француз Г.-Б. Мабли пишет «Размышления о греческой истории», а на русский язык их в 1773 году переводит А. Н. Радищев. В. П. Бузескул – при всей своей подчеркнутой академичности – не упускает из поля зрения и «вольности» в историографии: он упоминает о том, что французский аббат Ж.-Ж. Бартелеми не пытается придать своему исследованию Древней Греции оттенок научности, а пишет «Voyage du jeune Anacharsis en Grèce»; это «полуистория, полуроман, где в форме путешествия молодого скифа описывается быт и строй Греции». Как видим, академически-строгая наука признает значимость и таких художественных фантазий, если они опираются на серьезные научные познания.

Затем в книге называются имена англичан, которые уже в XVIII веке написали несколько общих «Историй Греции» – это О. Голдсмит, Джилис, У. Митфорд. Отмечено также, что в Англии еще раньше, чем в Германии – в XVIII веке – оценили Гомера после известного перевода А. Поупа (1715), так что «немцы в этом отношении пошли лишь по следам англичан».

Бесстрастная академичность В. П. Бузескула, который знает много – как и подобает специалисту, – позволяет воздать должное всем. Но выдающуюся роль немцев в исследовании древнегреческой истории и культуры специалист признает. Он пишет, что после отгремевших долгих наполеоновских войн, в наступивших тишине и покое «различные нации Европы вступили как бы в соревнование между собою на научном поприще»; и в этом соревновании первое место среди историко-филологических наук принадлежало Германии. Наступило время «корифеев», среди которых специалист-знаток упоминает Ф. А. Вольфа, Б. Г. Нибура, А. Бёка, Ф. Э. Д Шляйермахера, В. А. Беккера, К. О. Мюллера, К. Ф. Германа, Х. А. Лобека, Ф. Г. Велькера, И. Г. Дройзена.

Исследование культуры Древней Греции становится уже не только делом отдельных ученых. Берлинская академия наук принимает в 1815 году предложение А. Бёка – издать все греческие надписи (в виде одного фолианта или двух небольших томов). За 80 лет это издание превратилось в целую библиотеку, которая продолжает расти – и издание которой никогда не закончится. Была создана комиссия по изданию античных надписей, в которую вошли Б. Г. Нибур, Ф. Э. Д. Шляйермахер, Ф. Буттман, В. А. Беккер, А. Бёк. Комиссия решила вступить в сношения с иностранными учеными и учреждениями, в особенности с греческими обществами на о. Корфу, в Фессалии и в Афинах. В. П. Бузескул напоминает, что командировать ученых в ту пору в Грецию было невозможно – до 20-х годов XIX века Греция «находилась под турецким игом, происходила ожесточенная борьба за ее освобождение и страна была малодоступна для европейцев». Очевидно, что по той же причине сами греки не могли «лидировать» в исследовании собственного прошлого, своей истории и культуры.

В 1874 году немцы основали в Афинах отделение Немецкого Археологического института (сам институт был заложен в 1829 году в Риме). С самого начала этот институт был международным, в его работе принимали участие не только немцы, но и итальянцы, французы, большинство публикаций выходило на итальянском языке. Но наибольшую финансовую поддержку ему оказывало прусское правительство и Берлинская Академия наук. С 1871 года он стал прусским учреждением. Это вполне понятно. Именно с этого года Германия стала единой страной, государством-нацией, преодолев «феодальное мелкодержавие».

Греческой историей в 70-80 годах в Германии занимались М. Дункер, Ю. Шварц и другие. Подробнейший список имен В. П. Бузескул составляет по годам, упоминая о вкладе каждого из исследователей. Он приводит несколько десятков (!) имен одних только корифеев в области исследования древнегреческой истории и культуры. (Примем во внимание, что его фундаментальный труд насчитывает 672 страницы).

Как видим, об исследованиях немцами древнегреческой культуры писалось – и писалось подробно. А почему же так мало пишется на тему «Винкельман – Ницще – Гитлер»? Здесь И. Е. Суриков, пожалуй, прав. Пишет на эту тему, пожалуй, сегодня только он. Но у него были предшественники. В 1933–1945 году об этом немало рассуждали и писали в Германии, накрепко связывая нацизм и античность. А после победы над нацизмом на эту тему стали рассуждать в англосаксонских публикациях – только знак ставили противоположный. Нацизм и античность связаны тесно – и это плохо.

 

***

Почему мы вдруг вспомнили сегодня статью И. Е. Сурикова 2012 года? Не только потому, что она, красочно оформленная, продолжает «висеть» в интернете. Она, сверх того, есть повод поговорить о роли упрощений в современной массовой культуре.

Сопоставим труд «узкого специалиста» В. П. Бузескула и доклад И. Е. Сурикова. Первый называется «Введение в историю Греции». Введение всегда напоминает введение в лес – там множество дорог и лесных троп, которые могут увести в чащу – и привести к заблуждению. Научные труды, кстати говоря, не завершаются «выведением». Предполагается, что читатель входит в новый, сложный, притягательный мир, в котором безумно интересно заниматься исканиями и вопрошаниями, ис-следованием – то есть поиском следов. Доклад И. Е. Сурикова называется «Винкельман – Ницше – Гитлер: “немецкая античность” и складывание нацистской идеологии». Это четко прочерченная линия (траектория, «дорожная карта»), в общем – однозначная тенденция. Доклад И. Е. Сурикова не вынужденно краток. Он специально краток, потому что во «Введении» В. П. Бузескула, как принято говорить ныне в продвинутых интернет-сообществах, много букв. А также чересчур много имен. Когда чересчур много имен, невозможно проследить общую тенденцию. Давно известно из Библии, что Адам родил Сифа, Сиф родил Еноса, Енос родил Каинана, Каинан родил Малелеила, Малелеил родил Иареда, Иаред родил Еноха, а Енох родил Мафусала. Но никакая тенденция в этом отнюдь не прослеживается. Точно так же не прослеживается среди множества букв и имен у В. П. Бузескула простая и ясная тенденция – кто кого породил в немецком антиковедении.

Человек с естественнонаучном и техническим (то есть математическим) складом ума такое разнообразие имен не запомнит. Он не любит заблуждаться. Он не любит частности. Он любит обобщать, потому что предпочитает двигаться кратчайшим путем к эффекту. Он привык иметь две точки, через которые можно провести прямую. А еще вернее будет – три точки. Тут уж точно не ошибешься. Прямая выйдет наверняка. Проверено. Так что надо называть три имени – не больше! – чтобы получилась тенденция.

Когда В. И. Ленин писал историю революционных идей в России для подпольных рабочих кружков, он не злоупотреблял именами. Он выделил три этапа. Дворянский – разночинский – пролетарский. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию. Это сегодня помнят даже в интернет-сообществе – до чего же удачный был мем.

Для преподавания естествоиспытателям и техникам надо упрощать и выделять тенденции. Это прекрасно умели делать кафедры политической экономии, научного коммунизма и марксистско-ленинской философии. Сегодня это умение, как видим, сохранилось. Винкельман – Ницше – Гитлер. Тенденция прослеживается. Надо выделить главных. Выявить верхушку. Выделить тенденцию и сделать оргвыводы. Так мыслят настоящие «силовики». (Гуманитарии в сравнении с ними – несомненные «слабовики», потому что разбрасываются и не умеют принимать решения).

«Главные представители» тенденции – как точки, через которые надо провести «прямую» тенденции – должны быть абсолютно просты. Точка не имеет размеров. Она – просто точка. Потому точка не должна иметь разнообразных личных свойств. Она должна быть однозначна. Такой она и получается в докладе И. Е. Сурикова.

Винкельман придумал, что немцам, которые желают стать единой нацией, надо подражать древним грекам. Но у греков было много полисов… Они воевали друг с другом… Тогда, значит, им надо было подражать Александру Македонскому…

А разве Ф. Ницше не писал о той же Греции? Он даже и подписывался «Дионис», впав в безумие, и первый свой труд посвятил Древней Греции – «Происхождение трагедии из духа музыки». (Автор доклада почему-то считает, что Ницше предпочитал дионисовское аполлоновскому; так писали в советские годы в кратких словарях по философии, а сегодня пишут подчас в «Википедии»). Адольф Гитлер тоже тяготел к античности, и потому провел Олимпиаду, а Олимпиада имеет древнегреческое происхождение. Так специально отмечает для физиков И. Е. Суриков: вдруг они не знают. Вот тенденция и вырисовалась. Винкельман – Ницше – Гитлер.

Начнешь изучать древнегреческое – непременно выйдет фашизм. Гуманитарные дисциплины в технических университетах вредны. Вот и американские демократы античность не изучают. Им уже К. Поппер объяснил, что первым крупным фашистом был Платон. Потом тенденция идет через Гегеля к Марксу. Платон – Гегель – Маркс.

Так что изучать надо Ф. Фукуяму, который, правда, скрыл, что свою идею конца истории он позаимствовал у Гегеля, которого штудировал, только немного подправил в духе либерализма, – не прусская конституционная монархия, но англо-саксонская демократия есть конец истории человечества! Если бы это скандальное влияние Гегеля на Фукуяму стало достоянием гласности, то-то вышел бы скандал – «гегелевско-фашистский след в Америке»! Вполне получилось бы медийно. Хорошо было бы пригласить Фукуяму на слушания в Конгресс.

Если же говорить серьезно, то существование «классических» гуманитарных факультетов и «академических» гуманитарных институтов – это лучшее средство от проведения «тенденций», которые подвигают к упрощенным оргвыводам и к принятию практических мер.

Их роль можно сравнить с той ролью, которую выполняют теологические, богословские центры по глубокому исследованию христианства и ислама – они показывают всю сложность изучаемого «предмета», богатство и разнообразие, а потому противятся упрощениям и превращениям в «точки», через которые можно провести тенденцию – и стать экстремистом. Экстремист – это сегодня уже не «человек одной книги». Это уже человек «одной брошюры».

Выделим тенденцию и мы – тенденцию к выделению тенденций. Она намечается благодаря сокращению преподавания общественных дисциплин в «непрофильных» вузах, а также благодаря сокращению «академических» и «классических» философских институтов и факультетов.

Раньше студент в советских технических вузах заучивал наизусть краткий сборник цитат – и сдавал «марксистско-ленинскую философию». Хорошо еще, что его не отправляли после этого в хунвейбины – «открывать огонь по штабам», снабдив цитатником «великого кормчего», который составили по указанию министра обороны маршала Линь Бяо. (В трудах Мао Цзэдуна было слишком много букв).

Сегодня перед нами в России – выбор.

Либо мы проводим упрощенные демократические тенденции через три точки (соответственно, все прочие партии проводят свои тенденции-прямые в иных направлениях). Тогда носители разных упрощенных брошюр сделают оргвыводы и возьмутся за дело. Возникнет славная рукопашная дискуссия (англичане описывают бокс как обмен мнениями между джентльменами при помощи жестов).

Либо бы, наоборот, мы показываем всем и каждому общественные проблемы во всей их сложности. И тогда никакой эффективный менеджер не будет рубить сплеча и искать простые решения. Демократический суд в Афинах осудил на смерть Сократа, потому что тот «портил юношество» – обсуждал общественное устройство Афин при несовершеннолетних, стоя где-нибудь на углу или на площади. Что же, выходит, не обсуждать ныне обществоведение в школе? Нет, обсуждать. Но – не упрощать. Не предлагать схем для заучивания. И для сдачи в виде тестов.

Сегодня простодушные медиа-интеллектуалы полагают, что критическое мышление свободного человека – это непременно критика властей. Ты не свободен, если не критикуешь власть. Солидаризуясь с властью, ты обрекаешь себя на несвободу.

Нет. Критическое мышление – это неприятие упрощенных схем, невосприимчивость к догмам. Это неприятие примитивных идеологий. Подвергать сомнению Декарт требовал все, а не только власть. Оппозицию – если она чересчур проста – надо подвергать сомнению тоже. Простота хуже воровства, как давно заметил русский народ. Философия в университете должна учить человека не упрощать, а жить своим умом – видеть сложное во всей его сложности. Не принимать сложное за простое. Затем и надо учиться, чтобы уметь вникать в сложное. Чтобы упрощать, надо учиться не учиться.

Философия и культурология в «политехническом» вузе вовсе не обрекает себя на упрощения. Преподавать естествоиспытателям и техникам гуманитарные дисциплины упрощенно – значит свысока смотреть на них и презирать их. Они – люди мыслящие, и вызывает у них интерес вовсе не простое, как мычание, а притягательно сложное. Человеку, который посвятил себя технике и естествознанию, надо открыть, как сложно и утонченно мыслил гуманитарий, чтобы он ощутил свое интеллектуальное родство с ним. Чтобы почувствовал – «мы с тобой одной крови, ты и я».

Что же касается античности и ее влияния на современность, то даже исходя только из приведенных выше обзоров истории «классической филологии», можно наметить несколько тем для размышления. За исходный пункт этих размышлений стоит принять тезис И. В. Гете: «Пусть всякий будет греком, хотя бы по-своему, но пусть будет».

Обычно смысл этого положения трактуют так: И. В. Гете хотел видеть человека существом свободным и творческим, развитым физически и интеллектуально, готовым защищать свою родину и управлять своим городом (рутинный физический труд в античном мире предоставлялся рабам, так что говорить о «всестороннем развитии личности» было бы некорректно). Но надо добавить к этому и еще кое-что.

И. В. Гете предоставлял человеку право быть древним греком на свой лад. Означает ли это, что можно быть «упрощенным» древним греком? К примеру, взять у античного грека только его нелюбовь к персам?

Можно ли придумывать себе античность по своему вкусу? Тут, как представляется, надо поставить вопрос противоположным образом: а можно ли ее не придумывать? Если парадигмы существуют, то они существуют не только в естественных науках. В гуманитарных науках они существуют тоже. И постмодернисты занимаются деконструкцией потому, что просто развалить старый миф не удастся. Свято место пусто не бывает. Миф надо деконструировать. Выстроить на его месте новый – из тех же элементов, но в ином порядке. Иные называют это фальсификацией истории. Но они, похоже, полагают, что знают – как выглядела история на самом деле. Без малейших субъективных добавок. Без малейшего вмешательства «субъективного фактора». Это – гордыня. Они полагают, что смотрят на мир глазами Господа Бога. Все видят субъективно, и только они – чисто объективно.

Надо ли придумывать новые утопии, опрокинутые в прошлое, об античности – чтобы нарушить старые, однозначные «линии» идеологически прочерченных тенденций?

Может ли каждый на свой лад свободно толковать историю и культуру Древней Греции? Раньше это преследовалось: за это ставили двойки в школе. Сегодня набирает силу движение за школы без оценок и без двоечников. В интернете можно свободно высказывать любое мнение – по правилу «один человек – один голос». Голос профессора приравнивается к голосу любого другого представителя интернет-сообщества. Каждый имеет право на свое мнение. Пусть будет дважды два – пять, а Земля будет плоской. Надо только добавлять к этим утверждениям: «Я так думаю!». И тебя непременно похвалят за искренность.

Вседозволенность для профанов, однако, иллюзорна. Их призывают быть критически мыслящими – но это только для того, чтобы разрушить авторитет традиции и власти. А дальше в науке тоже должен установиться управляемый хаос. В нем вольных критически (по отношению к учителю) мыслящих личностей незаметно, исподволь будут направлять в нужном направлении агрегаторы информации – то есть те, кто проводит прямые по трем известным точкам. Все самое спорное они будут выдавать за общеизвестное. А потом предложат, подобно древним схоластам, свободно выбрать один из двух ответов – «да» или «нет» – на тенденциозно и искусно поставленный вопрос: «Перестал ли ты бить своего престарелого отца?».

Такой же, в сущности, искусный схоластический вопрос: «Перестал ли ты нарушать права человека?». Если не перестал, очень плохо. Но если признался сам, что перестал, – тоже плохо. Потому что нарушал – и теперь тебе вечно будут ставить это в вину.

Как ты оцениваешь генезис нацизма из античной философии – положительно или отрицательно? «Винкельман – Ницше – Гитлер» – как ты относишься к этой всем известной и самоочевидной тенденции? Как демократ – или как всеми осуждаемый антидемократ? В любом случае, тенденция Винкельман – Ницше – Гитлер предполагается по умолчанию и навязывается несомненно. Не надо изучать классику. Модерн и только модерн. И даже постмодерн.

Надо дать себе отчет, что сложность – это вовсе не порок и не признак отсталости. Это – веками выработанное человечеством средство против экстремизма. Кружки рабочих, готовившихся к революции, учили упрощенные схемы-тенденции «агрегатора» В. И. Ленина – «три источника и три составные части», «три стадии революционности в России» и т. п. Но был бы достигнут нужный эффект, если бы вдруг открылось, что не было никаких трех простых «точек»? Не было «декабристов вообще», а были полные разногласий проекты послереволюционного устройства России – пестелевский и муравьевский. Не было «народников» вообще – были разные столпы-теоретики и множество политических течений и групп – от «бомбистов» и «Народной расправы» до «просветителей», мирно ходивших в народ. И пролетарский этап революционности вовсе не отличался единством. Какое же может быть единство, если есть меньшевики и большевики. Прежде, чем объединяться, надо решительно размежеваться, учил тот же схемостроитель.

Не было, стало быть, трех простых точек. И не было единой прямой, через них проходящей. Что доказывается гражданской войной в России. Идейные наследники декабристов оказались в лагере «белых», идейные наследники народников-разночинцев – в лагере сторонников Учредительного собрания. И всех их – не узнавая в них своих предшественников – били пролетарские революционеры в составе Красной Армии…

И точно так же не был И. И. Винкельман сторонником единой германской империи, вдохновлявшим своих потомков на создание Третьего Рейха. От И. И. Винкельмана до О. фон Бисмарка было еще очень далеко. Не был предшественником нацизма Ф. Ницше: он считал себя поляком, как явствует из книги «Ecce homo», симпатизировал французам и русским, а вовсе не только древним грекам. Да и древним грекам симпатизировал вовсе не всем. Духа Сократа он на дух не выносил. А Гитлер вовсе не только одних древних греков хотел превратить в своих идейных предшественников. Он и Шамбалу хотел захватить. И задачи организации «Наследие предков» видел вовсе не в освоении древнегреческой культуры. И посещал Гитлер вагнеровский фестиваль в Байройте, где специально был построен театр для постановки «Кольца нибелунга», основанного на чисто немецком эпосе – ни слова там не было про греков!

А. Гитлер при встрече отправил бы Ф. Ницше в тюрьму или в концлагерь. Тот не только дружил с евреем П. Рэ и признавал за евреями важную роль в создании мировой культуры, но и требовал «брать себе жену из другого народа», препятствуя реализации принципа расовой чистоты. А еще всячески проклинал государство в «Заратустре».

Так что с пропагандистскими схемами прошлого надо заканчивать. Равно как и с упрощенными программами и тестированием студентов в соответствии со «стандартами».

«Стандартное образование» – это вовсе не комплимент. Это – диагноз.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

[1] Суриков И. Е. Винкельман – Ницше – Гитлер: «Немецкая античность» и складывание нацистской идеологии // История и современность, № 1, март 2012.

[2] Там же. С. 193–194.

[3] Бузескул В. П. Введение в историю Греции. Обзор источников и очерк разработки греческой истории в XIX и в начале XX в. / Вступ. ст. и общ. ред. проф. Э. Д. Фролова. СПб.: Издательский дом «Коло», 2005.

 

© О. А. Матвейчев, 2017