493 просмотров за всё время, 3 просмотров сегодня
Журнал «EINAI» предлагает своим читателям места из классиков – и это сегодня, когда история всячески переписывается с прямого благословения постмодернистов. Публикация исторических фактов – это вовсе не постмодернистская борьба за произвол в истории, которая свойственна каждому поколению, а просто элементарное требование классической гуманитарной науки. Она позволяет отказаться от модного ныне преподавания с картинками. Тот, кто читает письма графа Йорка к Дильтею, не только знает факты – он еще знает ощущения и переживания, испытываемые непосредственными участниками переписки.
Граф Пауль Йорк фон Вартенбург (1835–1897) вырос в графском владении Кляйн Оэлс, которое располагалось примерно в 260 км от Вроцлава (Бреслау). Родители философа были представителями светской аристократии. Они не только участвовали в войнах и государственной политике, но и занимались культурой, водили знакомство с целым рядом деятелей литературы, философии и искусства. Среди них были Фридрих Шляйермахер, Беттина фон Арним, Александр фон Гумбольдт, Иоганн Густав Дройзен. Семья Йорков фон Вартенбургов принадлежала к ведущей аристократии Пруссии и Германского Рейха. Так что и графу Паулю и его потомкам пришлось выполнять все свои «графские» – военные и политические – дела, которые были ему положены. В тридцать лет – в 1865 году – после смерти отца – он вступил во владение фамильными землями Кляйн Оэлса, а также перенял перешедшее ему по наследству место отца в Прусской Верхней палате (Herrenhaus), где постоянно был задействован в политических дебатах. Он принял участие в немецко-французской войне (1870–1871) и в 1871 году присутствовал при провозглашении Немецкого Рейха в Зеркальном зале замка Версаль.
Но именно эта персональная включенность в историю Германии и заставила графа Пауля Йорка проявлять живейший интерес к историческим процессам – и к роли индивидуальности в истории. Одно дело – политический и государственный деятель, который отдельно выполняет все то, что ему предписано судьбой графа, а затем, с облегчением отвернувшись от своих служебных дел, занимается – как интимно-личным – своими «домашними» делами. И совсем другое – персона, которая сочетает «онтическое» и «онтологическое», то есть соотносит персональное и личное. Она не просто творит историю, но и мыслит над тем, что творит.
В двадцать лет – в 1855 году – Пауль Йорк начал изучение правоведения в Бонне, но вскоре перевелся в Бреслау, где параллельно записался на философские курсы. Выдержав юридический экзамен, он опубликовал свое экзаменационное сочинение «Катарсис Аристотеля и “Эдип в Колоне” Софокла» (1866). Это – первое и единственное сочинение, которое было выпущено им в свет. Обратим внимание, что говорится в нем вовсе не о праве: катарсис, по современным представлениям, означает процесс высвобождения эмоций и разрешение внутренних конфликтов, которое возникает в ходе самовыражения (в том числе – через искусство) или сопереживания при восприятии произведений искусства.
Именно так и толковал понятие «катарсис» Аристотель: он связывал его с трагедией, которая вызывает сострадание и страх, но это готовит зрителя к противостоянию злу. Подразумевалось воздействие трагического искусства на человека, вследствие чего низкие душевные движения заменяются высокими движениями духа. Как явствует из названия трактата, граф Пауль Йорк рассматривал, каким образом принцип катарсиса у Аристотеля соотносится с одной из древнегреческих трагедий. То есть речь идет о философско-психологической работе по искусствоведению.
Аристократы в Германии всегда обучались в университетах, и даже военные в XIX веке писали выпускной экзамен в виде сочинения на латыни. Латынь в эту пору в обществе не использовалась (разве что у медиков и редко). Изучение античных языков считалось бесполезным делом. Но где же еще могло формироваться аристократическое сознание, как не при изучении бесполезных дел? Если биолог изучает поведение свиньи под дубом с точки зрения пищевых процессов, то это – чисто физиологическая сторона дела. А разве не надо было бы ему вдаться в дело абсолютно бесполезное? Изучать множество падежей языка, на котором теперь уже никто не говорит? Штурмовать вершины перед преподавателем, который только и оценит его старания? И усматривать смысл мира в понимании Бога, который задумал этот мир не для индустриализации и развлечения потребителей?
Адский перелом в немецком образовании наступил во время выступления германского кайзера на общенемецком съезде учителей в 1899 году: он сказал, что германская школа готовит для страны античных греков, а готовить надо современных «технарей», и изучать в ней надо не античные языки, а прежде всего английский. Именно он и должен быть всегда востребован в техническом мире.
Но люди, которые вели предлагаемую читателям переписку, еще учились в настоящем университете – как в школе достойных людей, а не продавцов ширпотреба. Когда университеты приняли выпускников неклассических гимназий, немецкие аристократы поняли, в какое заведение они отдали своих детей. Именно тогда – перед 1933 годом – немецкое образование ушло вглубь. Оно стало формировать тайные клубы аристократических поэтов, которые доказывали свое умение… греческими стихами. У них даже был собственный Платон – поэт, философ, политик Стефан Георге. Все аристократические интеллектуалы группировались вокруг него в тайную Германию. Один из многих тысяч таких интеллектуалов участвовал в попытке пронести в бункер фюрера портфель со взрывчаткой. Это был классический немецкий граф, получивший философское образование, состоявший в неоплатонистском кружке. Фамилия его выдавала принадлежность к славному прусскому роду Йорков фон Вартенбургов. Звали его Петер.
После покушения на Гитлера 20 июля 1944 весь род Вартенбургов оказался в тюрьмах и концлагерях (по нацистским законам, за действия одного члена семьи ответственность должна нести вся семья). Разграблена была библиотека графов Йорк фон Вартенбург – одна из крупнейших библиотек своего времени: к началу Второй мировой войны библиотека насчитывала примерно 120 тысяч изданий на разных языках по философии, истории, теологии и античной культуре. В коллекцию вошли прижизненные издания философов эпохи Просвещения, книги с владельческими и авторскими автографами литературных деятелей XIX века, а также издания с ценными пометками на полях.
Участник покушения Петер Йорк фон Вартенбург был арестован и казнен. Арестовали и его брата Пауля, и других родственников. В 1944 году их собственность, в том числе и библиотеку родового поместья, забрали нацисты. В апреле 1945 года части Красной Армии освободили Пауля Йорка из концлагеря Заксенхаузен, а после окончания войны оставшиеся в живых члены семьи Йорк ненадолго смогли посетить родовое гнездо. В помещениях библиотеки в Кляйн-Оэлсе царило запустение. Стараниями двух людей – секретаря поместья и чиновника, занимающегося охраной памятников в земельном правительстве Силезии, – было спасено около 1000 книг. Остальные были утрачены. В поместье, которое осталось без хозяев, пришли грабители. Они выбрасывали книги прямо во двор, где издания приходили в негодность, и даже использовались при засыпке ям на дорогах. Трофейные бригады отбирали книги для отправки в Советский Союз, часть их была передана в польские библиотеки. Из всей огромной библиотеки найти удалось пока только 243 экземпляра: 212 хранятся в библиотеке им. Маяковского (Санкт-Петербург), 31 – в библиотеке иностранной литературы в Москве. Судьба других книг собрания графов Йорк неизвестна.
Полное собрание писем будет выпущено в издательстве «Владимир Даль». После 1870-х годов – когда графу Паулю исполнилось тридцать пять лет – в университете Вроцлава зажглась звезда Вильгельма Дильтея (1833–1911). Он был на два года старше графа. На книге, в которой собраны их письма, напечатаны цифры 1877–1897: ровно двадцать лет, до самой смерти графа, длилась их переписка. Обнародована она была только через двадцать с лишним лет после его кончины.
М. Хайдеггер, которые в ранние годы читал эти письма, заметил в своих докладах (опубликованных в «Вопросах философии»[1]), что тонкие замечания графа в его письмах Вильгельм Дильтей оценил не вполне. Он на полвека опередил Дильтея в области методологии гуманитарных наук. Но вполне ли их оценил сам юный Мартин Хайдеггер? Судить об этом мы предоставляем читателю.
Примечания
[1] Хайдеггер М. Исследовательская работа Вильгельма Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни. Десять докладов, прочитанных в Касселе (1925) // Вопросы философии. 1995. № 11. С. 119–145.
© А. В. Перцев, 2022
